Ты думаешь, я утоплюсь с горя... в Фонтанке... прямо возле Аничкова моста?
Или брошусь под троллейбус-десяточку, чтобы усталая и озлобленная из-за пьянок мужа водительница зашлась в истерике, биясь о руль головой?
А может, надеешься, что зарежусь острейшим кухонным ножом, который украду с кухни китайского ресторана, в котором мы были весной на мой день рождения?
Нет, точно, ты спишь и видишь, как я поднимаюсь на самый верхний ярус Исаакиевского собора и бросаюсь вниз головой, и от глупой дуры остаётся мокрое место на брусчатке?
Так какой вид исчезновения меня из твоей жизни ты предпочитаешь?
Отравиться? Попытаться ограбить Монетный двор? Напасть на толпу фанатов "Зенита" с криком: "Спартак" — чемпион? Прости, застрелиться из двух пистолетов не могу, у меня и одного-то нет...
Тихо и уныло поливает летний дождь, барабанит в зонт, как в скомороший бубен, струйками течёт за шиворот, скользит по спине, уже сыро повсюду.
Да знаю, не тупая... хотя доходит не сразу. Всё выбрано и сделано давно, комар носа не подточит!
Меня просто нет уже. Абсолютный ноль в твоём сердце. Видишь, капли пролетают сквозь видимость тела, на секунду сверкая прощальной радугой.
Дождь, дождь, дождь на Невском...
Fuit.
Фото Эдуарда Гордеева.