Просыпается солнце, жара отдыхает в тени.
Волны сна нас качают, как лодки – кровати.
Луч скользит по стене и, касаясь виска, замирает.
Свет проник под ресницы, решительно будит.
Мой светильник зажжен - начинается новое время.
Вдруг трепещет улыбка, но смысл мне не явлен.
Из груди стая птиц хочет вырваться,
Но грудь, скрывая рубахой, оставляешь их в клетке покоя.
Отстраненность во взгляде поймаешь, и скроешь свой взгляд.
Умножая движения, вытесняешь и полнишь собою пространство,
Что бы мест не осталось для слов, и не выдать пытаешься глупость.
Не смущаясь, боясь обнаружить другое смущение.
Неуместной становится тела упругость,
Хочешь сбросить ее, перейти в чистый разум, но не свойственно это живому.
Щекотать и смеяться, смеяться до боли, дурачась, кружась, догоняя.
Не догнав, по пятам настигаешь загадки и знаки.
Жадно пьешь их и веришь ответам, пытаясь облечься в чужое рождение,
Став собой в полноте, прекратив быть собой, растворясь в чужеродном просторе.
И аллюзий букет, собирая на жизнь неуместных героев,
Бунт поднимем о пошлости, жадности чувств, до абсурда их смехом умыв.
Тишиною пустые сосуды заливают друг друга, разбившись.