бессонница вновь раскрывает свои объятия судорожно
казалось бы, слушать ночь напролет шум дождя не самое худшее
по тиви кулинарные шоу и фитнес для чайников
сериалы слишком бессмысленные или доводящие реализмом до крайности
история повторяется и ходит по кругу нищенкой
золотая середина, застрявшая костью в горле, забывается напрочь
когда дело касается человеческой сути и ментальной жажды
будущее это Энди Уорхолл и для каждого своя инсталляция
Энди желает мне счастливого тысячелетия
а я пробегаю свою зеленую милю уже в тысяча первый
кроссовки из белых стали цвета непроницаемо черного
шнурки от налипшей грязи и крови напоминают стальные тросы
я — Титаник влюбившийся в океанские волны
ласкаться о льды, целовать дно то отвязно, то нежно
для чего мне порты и люди, капитан и его команда
суета, запах угля, несмолкающий шум из трюмов
но во вселенских масштабах я просто кораблик бумажный
из зачитанной пожелтевшей от времени "times"
застрявший в водовороте грязевого потока намертво
тавтология как намек, и я устал как Экзюпери от войны и лжи
на галёрках давка и зрители ждут поновщины с комедией вкупе
за душой, то бишь в карманах, истертые жетоны метро
намокшие от дождя сигареты и спички
как Хичкок ложиться в лужу за вдохновением
а небо плюёт всеми оттенками фиолетового
слово за слово цепляются как вагоны Сапсана
я эпично слетаю с рельсов в пустынной местности
МЧС, пожарные , репортеры - как полагается, полная свора и падальщики
реанимация констатирует смерть от самоанализа
хочешь не хочешь, а сделать все правильно не получится
синяки на запястьях расползаются пятнами Роршаха
не зрачки, а лунки для гольфа на крыше токийской высотки
мысль о том что всё хорошо умещается в одно предложение
скорбь выбирает масштабы крупнее — сборники и фотоальбомы
не грехи, а семь самураев при умелом использовании
надежные спутники, чей сёгун процветает и в безопасности
в наушниках pixies заезжены до предела и въелись масляной краской
мокрые волосы липнут ко лбу и холодным щёкам
и в груди как-то тесно, как дыханию девочки сквозь распиратор
рука детская цеплялась за юбку матери
рассвет и закат это выдох и вдох между спазмами
батарея на нокии садится безумно быстро
на все входящие стабильно вне зоны доступа
из зала кричат что добавить бы надо действия
бары ждут, будто первый шаг влюбленные женщины
наливай и не думай, мизансцена — плоть человеческая
вгрызающаяся в пейзажи урбанистические яростно
интро — станция черная речка, аутро — шоссе и небрежное фарное танго
среди тех кто гордится укусами на предплечьях
следами ногтей на спинах, охотничьим инстинктом и хваткой
податливым юным телом, я и вовсе приличный мальчик
с ножом в петлице и повадкой непреклонной якудзы
что между делом запоминают места и чужие лица
финал по канонам нуара требует недосказанной драмы
и финальной, ставшей крылатой, фразой
небеса Магдалиной над телом Христа слезами давятся
гуттаперчив в эмоциях, цельнометаллический при решениях
получивший тревогой на вылет, между тенями спрятался
дизерт игл заряжен минувшим, палец лег на курок оголенным нервом
я готов, забери мою жизнь если сможешь добраться
разница между бойцом и его подобием —
не оставлять последнюю пулю на всякий случай
и не дрогнет ничто, слабость чужда — я выпускаю обойму.