*
Я, вдруг, вспомнил процесс. Дело было.
Разводились друзья по двору.
То ли он, то ль она изменила.
Друг кричал (кое-что я сотру) -
«Ты меня заковала в оковы!
Я твой раб. Что движенье, то боль.
Разрешите сказать мне два слова!
Не имею я права здесь, что ль?
Сколько можно пред ней пресмыкаться?
Я какао в постель ей ношу...»
Здесь судья отошёл просморкаться.
Покурить, не спеша, анашу.
Вспоминал, как женатым и глупым
рвал цветы с неположенных мест.
Как лежал он у ног её трупом,
и читал наш мужской манифест:
«Ты одна. Для тебя я лишь буду
храм любви на века возводить...»
Затянулся судья и подумал –
«Мужика надо всё же простить...»
Приговор был и мягким и жёстким,
как трава, как солома в стогу:
на спине красовались полоски
цвета вишен на зимнем снегу.
Понятые с суда возвращались
и смотрели виновным во след.
Те полвека назад повстречались.
Им сегодня по 70 лет...
*