Что тут добавишь — больше уже и нечего,
По утрам я пью дешёвый кофе с тремя ложками сахара,
Я прям чувствую: моё тело — старая человечина,
Но раз в полгода оно посещает своего мастера-парикмахера.
Через поры сочится какая-то нерастраченная молодостью женственность,
Нежность, так и не выплеснутая в материнскую —
Это чувство потери никуда не делось, но
Не оно, а я стала язвительной и никому не близкою.
Надо бы завести котика и зелень на подоконнике,
Купить телевизор и слушать новости,
Надо ввести в лексикон частое "негодники",
А ещё завести подруг и приглашать их в гости.
Надо понять, что нет никакого единственного,
Нет даже одного из многих!
Сколько ни прогуливайся вдоль пристани,
Лучшее, что светит, женатый сноб-алкоголик.
И пора уже заканчивать с мальчиками,
Опленяемыми собственным вдохновенным всесилием.
Я уже привыкла по пятницам сидеть в прачечной,
Осталось выучиться сидеть там смирно.
Надо прекращать оставаться в чужих квартирах
И заводить знакомства с сумасшедшими индивидами—
Они такую полюбить, всё равно, не в силах,
Зато от них очень холодно и без них обидно!
Что тут добавишь? Генетика сохранила мою пубертатную видимость,
Но, видно, не наделила правильными магнитами.
С возрастом приходит болезненная искренность,
Отпугиваемость и увлечение находить скрытое.
Вечером я выпиваю пару кружечек чая сладкого
И набиваю желудок калориями для спокойствия.
Я снова ожидаю завтра, но
Завтра для меня — слишком недешевое удовольствие.