Как листья на акации у дома,
Меняется тоскливая пора,
Меняется весёлый участковый
И продавец газетного ларька.
И лишь соседка из подъезда номер восемь,
Всегда в одном халате и платке,
И толи баба Зина, толи Тося,
Её зовут в округе люди все.
Я первый раз в окошко увидала,
Как между лип у школы не спеша,
Она туда сюда до вечера гуляла
Как-будто всё кого-нибудь ждала.
Чудна старушка, думала тогда я,
С коляской мимо школы проходя.
Ведь устаёт, к стволу лишь прислонится,
И дальше ходит опустив глаза.
Но вот, когда к нам лето всё ж вернулось,
И жить чуть легче стало для семьи,
У магазина с нею я столкнулась,
Как иногда судьбу встречаем мы.
И баба Тося, может баба Зина,
На сына моего направив взгляд,
Купить ей хлеба шепотом просила,
Пытаясь спрятать, руки как дрожат.
И столько гордости и столько униженья
Читалось на старушечьем лице,
Что за страну, детей, за все мученья,
Безумно стыдно сразу стало мне.
Что пенсии хватило на лекарство,
Да за жильё частично заплатить,
Она сквозь слезы горькие сказала.
Да стоит ли об этом говорить?!
По телевизору нам только обещают.
"Держитесь там!" - с улыбкой говорят,
Что старики в столице ГОЛОДАЮТ,
Сейчас! А не десятки лет назад!
Не знают люди "добрые" об этом?
Кто выше всех, он знает или нет?
Кто голосует? Прочит кто победу
В войне не нашей, но за наш бюджет?
А на дворе две тысячи шестнадцать,
В Москве горят огни, цветут сады.
И кто-то новый гаджет покупает,
И город плитку каждый день меняет,
А бабе Зине не купить еды!
Я помогу. Мы хоть живём в кредиты,
Но человеку нужен человек!
Не хочется мне верить, что бандиты
Лишь правят в этот просвещённый век.
И я надеюсь, что наступит завтра
И за страну не станем мы краснеть,
И нам не скажет, улыбнувшись, государство,-
Крепитесь там, но просто денег нет.