Грустил стальной клинок,
Прильнувший на цепочке
К ворсистому ковру у северной стены.
Он сотню лет назад
Разил сердца и почки,
А нынче позабыт, дремал и видел сны.
Но словно то ружьё,
Явив себя на старте,
Три акта провисев, подыскивая плоть,
По правилам игры
Уже в четвёртом акте
Он должен был всердцах кого-то заколоть.
Висел стальной клинок
Над кожаным диваном,
Который всем филям лил негу и уют,
И гости, восхитясь
Изделием огранным,
Садились на диван и пили кислый брют.
Но вот на тот диван
Сел графоман влюблённый.
Избраннице своей он стал стихи читать
Про то, как ночь не спал,
Про провод оголённый,
Который нервом став, его волнует стать.
То был четвёртый акт.
Всё, завершилась драма,
Бездарности поток не выдержала грань:
Не смог стальной клинок
Дослушать графомана,
И, соскользнув с ковра, пронзил ему гортань!