Старая Роуз, высохшая почти до скелета,
С выцветшими глазами, полными тихого света,
Что была когда-то стройна и хорошо одета,
Нынче смотрит сквозь мутную плёнку
на последнее своё лето.
Шум дорог за окном, запах шин и горячего масла,
Детский смех, раздражающе пёстрая масса
Ярких клумб, ядовито зелёных растений.
Роуз глядит на живые лучи
и на мёртвые синие тени.
Роуз молчит - всё уже сказано и отжито,
Отвоёвано, пережёвано, выплюнуто и забыто,
Раскалённые пляжи, ночное небесное сито,
Мальчики, улыбающиеся ей сыто...
И мужья, к которым она всегда остывала.
Что поделать - Роузи любила только начало:
Белоснежные простыни, пахнущие сандалом,
И такие зрачки, чтоб до костей пробирало.
А теперь она здесь. Внучки приносят ей воду,
Рассказывают новости, и, конечно же, про погоду.
Розовая кожа, пушок между лопаток...
Всё равно вы устанете, как и я,
так, что мёд уже будет не сладок.
Я бы вам рассказала, думает старая Роузи,
Как проклятая эта жизнь выматывает и косит,
Как уходят любовники, как расползается тело,
Как потом говоришь пустоте -
ведь я ничего не успела.
Роуз вздыхает, желает им лучшей доли,
Чтоб они налюбились и надышались вволю,
Чтобы делали глупости и целовались в море...
Роуз почти улыбается.
И засыпает вскоре.