После полудня и вплоть до сумерек на побережье солнце неумолимо. Порой,кажется оно высасывает из тела всю жизненную энергию;
нет сил даже думать, только смотришь сквозь затемненные стекла очков в небо,
густое, безмерно глубокое, лишь слегка выцветшее от дикого южного жара. И единственное, что различаешь на однотонном лазурном полотне: контур солнца, со свитой его бликов, а еще…
Небольшой обломок луны, чье время еще не настало. Бесцветный, почти прозрачный кусочек все время плывущий и одновременно остающийся неподвижным. Кому-то он напомнит ладью, накренившуюся во время сильного шторма или призрак ладьи уже затонувшей в пенящейся пучине.
Если взглянуть под другим углом, такая луна представится головкой отцветшего одуванчика, который вот-вот разлетится по ветру сизыми комочками пуха.
Следя за воображаемым движением накренившийся лунной лодочки, я словно чувству вращение земли и биение ее гигантского сердца - ядра, заполненного раскаленной магмой. Мощная энергия жизни, разносящаяся по земным артериям, венам и капиллярам, будто бы проходит и через меня.
Когда влажные крупинки песка перетираются между пальцами ног и под огрубевшими ступнями , когда в ушах шепчет голос рассыпающейся у берега волны, а в ноздри проникает йодированный запах моря, я лежу раскинув руки, словно распятая силами природы, и ощущаю себя частью огромного организма, ощущаю свою причастность к чему-то монументальному, величественному, божественному. И уже одна эта должность шестеренки в сложном механизме вселенной определяет весь философский смысл моего бытия. Просто лежать, просто дышать, застелив глаза кожными складками век и наслаждаться блаженством полузабвения. Страх смерти постепенно угасает, исчезает и само понятие смерть. Природа вечна, я же часть природы, следовательно в ее объятиях я тоже обретаю бессмертие. И даже утратив рациональное мышление вместе с телом, желаниями и речью, я не перестану быть. Душа моя возможно окажется на этой самой хрустально-лунной ладье и станет ее пассажиром на миллениумы лет.