Небо серое, серый лес,
Асфальт на дороге, серый тоже…
И строгие ели, касаясь небес,
Картину зимы итожат…
В снегу утопая, приткнувшись к опушке,
Кряхтя от мороза, стоит старый дом.
Живёт в нём усталая фея-старушка,
А в тёмном чулане сопит злобный гном.
Старушка его выпускает нередко:
Погоду подпортить цветущей весной,
Иль ветку сломать под вороной соседкой,
Чтоб слушать скандал на поляне лесной…
У гнома в чулане прохладно и сыро.
В углу спит сопливый и сморщенный Грипп.
Старушка приносит им крошечки сыра,
Да плесенью сдобренный, ссохшийся гриб.
Грипп плесень не ест – там же антибиотик,
Её уважает прожорливый гном.
У гнома от плесени пучит животик,
А гриб вводит в транс, натощак, перед сном.
От пищи такой гном становится злее,
А газы ему помогают летать.
Лицо его, в чаще зимою белеет,
А летом корягой, вдруг может он стать.
У Гриппа в чулане, свои перспективы –
Мечтает быть круче бубонной Чумы.
Он ей уступать не желает активы,
Их взял у Холеры и Тифа взаймы.
Грипп множит активы, чихая и пыжась…
Пускает на ветер весь свой капитал.
Ему бы в лесу покататься на лыжах,
Да сопли текут и от кашля устал…
Старушка по дому хлопочет юлою,
Обид варит зелье и пакости шьёт.
Однажды, слегка уколовшись иглою.
Она злые мысли в метелицу вьёт.
Метелица вьётся над старой избою,
Старушка гадает на верный маршрут.
Её не заботит личина изгоя
И гном её, вовсе, не сказочный шут.
Она королева всего микромира!
Всегда неприметна, коварна и зла.
Весь мир – лишь еда, от глубин до Памира,
Его из Вселенной на землю везла.
Она на хвосте прилетела кометы,
Ворвавшись из бездны далёких миров,
И делит всю суть на простые предметы,
Пред нею бессилен совет докторов.
Она сеет жизнь, чтоб вершить её смертью,
Вкушая их разом, не ведая сна.
Она управляет Земли круговертью,
Решая, наступит ли нынче Весна…
Два мира сплела воедино старушка,
Колдуя извечно в незримой избе.
Большой мир и малый, в волшебной кадушке,
Слились воедино в любви и борьбе.
Вот зверь, пробирается чащей лесною -
Под шкурой таятся её чудеса.
Они с ним живут, и умрут под сосною,
Питая останками травы, леса…
И травы повянут и лес тронет тленом,
Чтоб жизнь возродить на планете чудес…
Старушка связала весь мир вечным пленом,
В клубочек запутан её интерес.
Клубочек таится в старинной избушке,
Его охраняет таинственный гном.
Он плесень растит на засохшей горбушке,
Вкушая её перед сказочным сном.
Пред гномом, во сне, проплывают планеты,
Которые он иногда посещал…
Старушка его отправляла с кометой,
Хотя он ругался и молча трещал.
Скитался он долго в глубинах Вселенной,
Клубочек роняя в открытых мирах.
Старушке потом он вещал откровенно,
Как плесень вкушал на роскошных пирах.
Как там расцветали тюльпаны на скалах,
И звери скитались меж дивных цветов…
Потом засыпал гном, в чулане, усталый...
Под песни тоскливые снежных котов.
Когда затихали коты в поднебесье,
И мир накрывала со звоном весна,
Старушка творила для гнома чудесный,
Коктейль из геномов, для вечного сна.
Тут Грипп просыпался, разбуженный гномом,
Вкушал на дорожку старушкину смесь,
И мчался по свету взбодрённый геномом,
Роняя повсюду печальную весть.
Взбодрилась везде, тот же час, медицина.
Профессор умножил по телеку страх.
В его институте родилась вакцина.
Убытки считает богатый Госстрах.
Но Грипп начихал на Госстрах и вакцину
И даже на важный, какой-то там ВОЗ.
Он пишет свою неустанно картину,
Живых превращая в еду и навоз.
Не правит уж крылья орёл в синем небе,
Петух заикнулся и песнь не допел…
Метался по миру, и где бы он не был,
Грипп только сморкался и злобно сопел...