***
Красные-красные маки. Люблю их. Они так изящны. Они так красивы. И никак не разгадать мне их: то ли они нежные и хрупкие, то ли жёсткие и сильные; то ли яркие и цветастые, то ли блеклые и тёмные; то ли наивно улыбчивы, то ли задумчиво хмуры…
***
Вечер. Накинув лёгкий свитер на плечи, выхожу из дому. Иду на соседнюю улицу. Кажется, что за эти сто-двести метров вдоль посадки у поля я успеваю подумать обо всём сразу: глядя на вечернее небо и выстроившиеся в ряды деревья, что аркой склонили свои ветви над дорогой, думается мне о вечном, прекрасном; глядя на асфальт под ногами и соседские заборы, думается о быте, о насущном.
«Вот этот! С зелёной жестяной крышей». И хотя бывал я здесь далеко не раз , мне постоянно почему-то приходится искать глазами небольшой домик, который будто прячется от прохожих, притаившись за большим соседским домом. Открывая калитку, замечаю тусклый свет и тень в окне верандочки: «Живая. Ждёт». Тяну за ручку старых ветхих дверей и в этот момент я всегда, даже как-то немножко смешно для самого себя, расправляя плечи, создаю деловитый вид и бойким голосом приветствую пожилую хозяйку, уверенно входя в дом. Так, наверное, я неосознанно пытаюсь развеять какую-то безнадёжную, безрадостную, унылую атмосферу в доме, приободрив пожилого человека своим молодым задором. Как обычно спрашиваю о делах, о здоровье, окидывая взглядом интерьер. И каждый раз не перестаёт удивлять меня и восхищать порядок и опрятность скромного убранства комнатушек. Каждая вещь, будь то старая эмалированная кружка или старое вафельное полотенце, или тот самый крючок, на котором оно висит, кажется такой добротной, качественной, настоящей, проверенной временем что ли. Продолжая разговор, иду в кухню к умывальнику и начинаю тщательно вымывать руки перед уколом, воображая из себя врача. Да, врача, доктора! И мне нравится эта игра. И вообще нравится всё это событие каждый раз, если можно так сказать. Я не чувствую тягости, не считаю это обузой, ведь как говорил мой покойный товарищ, есть в этом элемент подвига для самого себя. Я нравлюсь в этот момент себе: я отзывчивый, сочувствующий, заботливый, смелый, хладнокровный, не брезгливый, в конце концов. Но ведь таким я должен быть априори. Всегда. Когда нет времени думать, воображать, когда нет времени играть, пусть и для самого себя. Был ли я таким когда-то? Если да, то остался ли им? Если нет, то смогу ли стать таким?
Вот, как обычно, пожилая женщина, смущаясь, начинает задирать халат и стеснительно извиняется, что молодому парню приходится делать ей - женщине, бабке - уколы. Успокаиваю её отвлечёнными фразами с серьёзным тоном, ведь я же в этот момент самый настоящий врач! Как обычно хвалит, что колю лучше всех. Виду не подал, но в душе расцвёл - приятно. Процедура окончена. Благодарности пациентки нет предела, ведь сможет поспать пару часов, отдохнуть от постоянных болей. Говорит, что приготовила подарок. Улыбаюсь. «Неужели мармеладки или жвачки, как в детстве? Но не выходит же никуда уже толком она. Испекла, может, чё или сварила? Но ведь не готовит уже». Как обычно стеснительно и вежливо отказываюсь, ведь, то, что мне нужно было я уже, кажется, получил – окрыляющие слова похвалы и благодарности. Но любопытство заставляет посмотреть в указанную хозяйкой сторону. И вот, в тесной верандочке на полу в ведре с водой, тот самый подарок для меня. И это красные-красные маки! Я чуть было не рассмеялся в голос, но уважительно сдержался. «Мне цветы? Мужчине цветы? Ещё цветов мне не дарили! К тому же женщины. Пусть и пожилые.» В душе я рассмеялся. За эти полмгновенья, что я тянулся за этим букетом, я успел представить себе ехидные улыбки соседей и колкие шуточки младших братьев, ещё успел представить себя Леонтьевым на концерте – аплодисментов не хватало лишь. Взяв букет в руки, я заметил, что стебли маков были связаны какой-то белой верёвочкой. Это был медицинский бинт… Этот кусочек бинта был аккуратно завязан чьими-то уже немощными ослабевшими руками «на бантик». На какой-то миг я растерянно застыл. Это сочетание ярких живых цветов и медицинской принадлежности – сочетание радости и страдания - в одной композиции меня потрясло. Не помню, о чём я подумал, но в тот момент мне стало стыдно за все свои мысли в начале. Всё то стало неважным, пустым. Ведь эти маки были так же наивны, искренни и добры, как и тот, кто их мне дарил. Не было в них ни капли пошлости, хвастовства, корысти, лести, которыми так бывают полны подарки. Я взял букет, слегка приобнял бабку, как никогда искренне поблагодарил и пошёл домой. Я гордо нёс этот букет перед собой. И гордился им я тоже только перед собой. Это был, пожалуй, лучший подарок, который я мог получить. Это был лучший букет моих красных маков.
10-11.08.2016