Сегодня исполнилось 150 лет выдающемуся писателю и поэту Дмитрию Мережковскому, родившемуся в 1866 году.
В 2004 году Евгений Евтушенко нарисовал литературный портрет Дмитрия Сергеевича Мережковского на фоне мятежной эпохи в диалоге с его супругой Зинаидой Николаевной Гиппиус:
Он шёл по проспекту Невскому,
по Библии и Достоевскому,
по людям и по иконам,
по нотам, картинам, стихам.
«Митя, ты знаешь, боюсь я
громилы этого дикого».
«Ты что, не узнала Зина?
Всеобщее русское дитятко.
Наше произведенье.
Товарищ Грядущий Хам».
И если б они представили
слова «продразвёрстка», «лишенцы»,
«ЧК», «РКП», «раскулачиванье»,
а после «КПСС»…
«Боже, неужто всё это
будут учить даже ненцы?» —
З. Н. бы вздрогнула зябко,
и горько вздохнул бы Д. С.
И от морковного чая
так далеко до мокко,
а там, где есть мокко, к несчастью,
одни иностранцы кругом,
и жить бы в свободной России,
хоть под мечом Дамокла,
но не под смазным,
занесённым над головой сапогом.
Что можно сказать о гражданской позиции поэтов Серебряного века?
Боролся с властью Маяковский,
Любивший мировой пожар.
Возвысил голос Мережковский,
И за границу убежал.
Не всех грядущих хамов распознал Мережковский: доморощенного – сумел, заграничного – нет.
«Лермонтов первый в русской литературе поднял религиозный вопрос о зле», – писал Дмитрий Мережковский, явно симпатизирующий поэту.
В замечательном стихотворении «Бог» он возвышается до благодарности Творцу в мире роковых коллизий.
О Боже мой, благодарю
За то, что дал моим очам
Ты видеть мир, Твой вечный храм,
И ночь, и волны, и зарю...
Пускай мученья мне грозят, –
Благодарю за этот миг,
За все, что сердцем я постиг,
О чем мне звезды говорят...
Везде я чувствую, везде,
Тебя Господь, – в ночной тиши,
И в отдаленнейшей звезде,
И в глубине моей души.
Я Бога жаждал – и не знал;
Еще не верил, но любя,
Пока рассудком отрицал, –
Я сердцем чувствовал Тебя.
И Ты открылся мне: Ты – мир.
Ты – всё. Ты – небо и вода,
Ты – голос бури, Ты – эфир,
Ты – мысль поэта, Ты – звезда...
Пока живу – Тебе молюсь,
Тебя люблю, дышу Тобой,
Когда умру – с Тобой сольюсь,
Как звезды с утренней зарей.
Хочу, чтоб жизнь моя была
Тебе немолчная хвала.
Тебя за полночь и зарю,
За жизнь и смерть – благодарю!..
В стихотворении «DE PROFUNDIS», созданного по мотивам Псалма 129-го и начинающегося словами древнего Псалмопевца «Из глубины взываю к Тебе, Господи», поэт искренне обращается к Небу:
Из преисподней вопию
Я, жалом смерти уязвлённый:
Росу небесную Твою
Пошли в мой дух ожесточённый.
Люблю я смрад земных утех,
Когда в устах к Тебе моленья –
Люблю я зло, люблю я грех,
Люблю я дерзость преступленья.
Мой враг глумится надо мной:
«Нет Бога: жар молитв бесплоден».
Паду ли ниц перед Тобой,
Он молвит: "Встань и будь свободен".
Бегу ли вновь к Твоей любви, –
Он искушает, горд и злобен:
«Дерзай, познанья плод сорви,
Ты будешь силой мне подобен».
Спаси, спаси меня! Я жду,
Я верю, видишь, верю чуду,
Не замолчу, не отойду
И в дверь Твою стучаться буду.
Во мне горит желаньем кровь,
Во мне таится семя тленья.
О, дай мне чистую любовь,
О, дай мне слезы умиленья.
И окаянного прости,
Очисти душу мне страданьем –
И разум темный просвети
Ты немерцающим сияньем!
Благоговея пред Богом, поэт рассуждает о предпосылках этого состояния:
Не говори, что бог несправедлив,
Но люди Вечного постигнуть не умеют.
Лишь сердцем мудрые, гордыню укротив,
Пред ним благоговеют.
Размышляя о друзьях, покидающих людей в старости, Мережковский верно заметил:
В цвете жизни, в блеске счастья,
Вкруг тебя – толпы друзей…
Сколько мнимого участья,
Сколько ласковых речей!
Но дохнёт лишь старость злая,
Розы юности губя,
И друзья, как волчья стая,
К новой жертве убегая,
Отшатнутся от тебя.
Впрочем, он не унывает и в этом кажущемся одиночестве:
Есть радость в том, чтоб вечно быть изгнанником,
И, как волна морей,
Как туча в небе, одиноким странником
И не иметь друзей.
Устремлённый к небу и вечности, Дмитрий Сергеевич подытоживает свой жизненный путь:
Чем больше я живу – тем глубже тайна жизни,
Тем призрачнее мир, страшней себе я сам,
Тем больше я стремлюсь к покинутой отчизне,
К моим безмолвным небесам.
А завершить эти заметки мне хочется его великолепным произведением «Молитва о крыльях»:
Ниц простертые, унылые,
Безнадежные, бескрылые,
В покаянии, в слезах, –
Мы лежим во прахе прах,
Мы не смеем, не желаем,
И не верим, и не знаем,
И не любим ничего.
Боже, дай нам избавленья,
Дай свободы и стремленья,
Дай веселья Твоего.
О, спаси нас от бессилья,
Дай нам крылья, дай нам крылья,
Крылья духа Твоего!