Поклонник Калиоппы, к вам возможно
Мой том виршов вдруг в руки попадёт,
Прочтя его, судите осторожно, -
Я не поэт, а просто виршиплёт.
Стихи пишу я чаще на природе
Под шелест листьем или шум дождя,
В тени, на солнце – при любой погоде,
У мв, берёз, ракит и у пруда..
В лесу, где поют песни птицы,
На поле, на лугу, среди цветов,
Иль у ручья, или же у криницы,
Здесь выкопанною мною у дубков:
При ясном небе, с облаками,
А то, бывает, даже под грозой,
Укрывшись где-то под кустами,
Вдали от суеты людской.
Вот здесь души моей раздолье
Для написаниья, так сказать, виршов,
И мыслям здесь особое приволье,
Слагающим созвучие из слов.
И, слово к слову рифму подгоняя,
Как будо вяжет свою цепь кузнец,
Течёт рекою мысль не замечая,
Что у неё ведь тоже есть конец.
Вот так плохой или хороший,
Весёлый, мрачный, буйный или тих,
Не мне судить об этом ,в общем,
Душа рождает на при роде стих.
*****
Мимо берёз, елей, сосен и клёнов
Поезд большой из красивых вагонов,
Звонко стуча всё по рельсовой стали,
Нас увозил в зарубежные дали
Мы уезжали, с Москвой расставаясь,
С её красотой, стариною прощаясь.
Молча, смотрели, прижавшись к окошку
Мы на поля, сожалея немножко.
Счастья искать за границу нас звала
Буйная молодость и заставляла,
Как перелётная птица под осень,
Близких, родных и друзей здесь всех
бросить.
Клёны с берёзами нас провожали,
Ветками вслед они с грустью махали,
Звали домой они нас возвратиться,
Словно весной перелётные птицы.
В небе парили орёл и орлица,
Я уезжала с тобой заграницу.
Крыльями нам на прощанье махали,
«Не уезжайте», - нам громко кричали.
****
Александр Сергеевич,
Здравствуйте. Радушный
Вашему величеству,
Буйному мальчишеству,
Мэтру всех поэтов,
Взрослых и кадетов
От меня привет.
В этот час наихудший
Для России славной,
Странам мира равной,
Вашему собрату
По перу и мыслям
Можно погутарить
С вами тет-а-тет.
В холодке под клёном
Молодым зелёным,
Средь цветов пахучих,
Лесных птиц певучих,
Ловя лучи солнца,
Через двести лет.
Пока мои козы,
Красная бурёнка,
С нею два телёнка
До стихов и прозы
Равнодушно бродят,
Видя дневной свет.
Вы, как будто песня,
Та, что долго помнят
Длинные столетья
Руси поколенья,
И царям, и нищим,
Что по свету бродят,
Словно жизни лишний,
Вообще, сказать честно,
Людям всей земли.
Как звезда на небе,
Запах в белом хлебе,
Словно цветы в поле,
Птицы, что на воле
Поют летом красным,
Схоронясь в кусты.
Словно близкий родич,
Как Лексей Попович,
Как Илья, Добрыня,
Как Христос Спаситель,
Нам знакомы вы.
Из журналов, книжек
Школьных и доступных
По цене и слову
Нашему уму.
По кино, рассказам,
По легендам разным,
По портретам вашим
Многих на счету.
По музеям вашим,
Памятникам, бюстам,
Из блатных и светских
Красочных газет
Старики и дети,
Люди все на свете
Знают, что в России
Первый вы поэт.
Любят вас и хвалят,
Ваши книги дарят
В па мятные даты
И в рожденья дни.
Ваши книги знают
И везде читают,
Чаще всё же прозу,
Нежели стихи.
Зря-то вы с Дантесом
На дуэли дрались,
Сгоряча поверив
Гнусной клевете,
Будто он французский
Подданный, полковник,
Сердце своё, руку
Предлагал жене
Вашей очень милой
И к тому ж красивой
Молодой статс-даме
При дворе царя.
А сказать по правде,
То было кокетство
И в любовь игра.
Просто вам от злости
К вашей славе громкой
Клевету писали,
Зная ваш арабский
Вспыльчивый, ох, нрав.
И, задумав подлость,
Скопом порешили
Вас сгубить в дуэли
Знатные дворяне,
Честь и стыд поправ.
И зазря погибли,
Потому что влипли
В игру козниганов,
Для которых вы,
Как нарыв на теле,
Куда с местью сели
Духом все нечистые,
Чтоб вас извести.
Как же вы посмели
Драться на дуэли,
Стрелять не умея,
Да ещё придумали –
На шести шагах.
Лучше б на боксёрском
Ринге с ним сразились,
Если нетерпенье,
Всем на удивленье,
Или можно было
Просто на руках
Вас не осуждаю
Я за тот поступок,
Но, куда не киньте,
Вы ведь на весь мир
Славный стихотворец,
Поэм чудотворец,
Повестей, рассказов,
Славный наш кумир.
Если б в век двадцатый,
В нынешнее время,
То, в котором тихо
Проживаю я,
За честь на дуэлях
Из-за жён дралися
Творческим работникам
Была б всем хана.
Зря вы обижались
На царя, царицу,
Что вам камер-юнкера
Звание дали.
Но спросить вас честно
Будет здесь уместно:
Разве вы без звания
Жить бы не смогли?
Разве для поэтов
Звания и ленты
С орденами сердцу
Так уж дороги,
Сказать откровенно,
То первостепенно
Для души поэта,
Чтоб его стихи
Лет так через триста,
Тысячу и больше
В городах и сёлах
Люди всей земли
Где-то на природе
За вином, за чаем,
Словно книги божьи,
Прочитать смогли.
Я шахтёр, к примеру,
Добываю уголь
В шахте, где по лаве
Мчит угрюм-река,
А на пыльном штреке
Грязи по колено,
В нашем разуменьи
Просто мачмала
И за труд свой тяжкий,
Но народу нужный,
Орденов, медалей,
Благородных званий
В табеле о рангах
Не имею я.
Но я не обиде
На министров властных
И до славы страстных,
На судьбу и бога,
Президента также,
Нашего царя.
День за днём, неделя
Также за неделей,
Месяцем за месяц
И из года в год
Я хожу на шахту,
На работу значит,
Добывать там уголь,
Что тепло даёт.
А после работы
Пасу коз, корову
По полям и балкам
В дождь, туман, жару.
А, пригнав с попаса,
Закрыв их в сарае,
Взяв лопату, тяпку,
В огород иду.
В большом огороде,
На живой природе,
Где, как в раю божьем,
Всё растёт, цветёт,
Я под птичье пенье
И с тем вдохновеньем,
Что господь даёт,
Сорняк выбираю,
Грядки поливаю
Цветов разномастных,
Для души прекрасных,
Овощи, картошку,
Деревца потрошки,
И не ожидаю,
Когда дождь пойдёт
А, когда корову,
Коз пасу я в поле,
В балке, на леваде,
На большом лугу,
Или в огороде,
Смотря по погоде,
Бог тому свидетель,
Что я не брешу,
Вот так год за годом
Сорняк выбираю
И тут мимоходом
Стихи сочиняю.
Разные, конечно,
Всё ведь быстротечно,
В общем, сказать можно,
Только осторожно:
Я хоть неизвестный,
А всего лишь местный
Тоже виршиплёт.
Стихи сочиняю
Совсем небольшие,
В основном, конечно,
Только для души,
Когда в день весенний
Вдруг в ней вдохновенье
Птицей встрепенётся
Сочинять стихи.
Сам их сочиняю,
Сам я их читаю
Соловьям, воронам,
Козам и коровам,
Жаворонкам также
И природе всей.
И желанья нету
Отослать в газету,
Издать свою книгу,
Вступить в союз, лигу
Бардов и поэтов,
Потому что это
Очень даже вредно
Для души моей.
Да и бесполезно
(Это ведь известно)
Даже по совету
Отсылать в газету
Или же журнал
Стихи или прозу
Про любовь, берёзу,
Про житьё людское,
Что господь нам дал.
Сейчас в моде шоу,
Но не Бернард Шоу,
Англии писатель,
Честный обладатель
Премии престижной
Нобеля-отца.
А чтоб вам понятней
Было хоть немного,
Если судить строго,
Это свистопляска
И сознанья встряска,
В общем, чепуха.
В моде хит-парады,
Шлягеры, рулады,
Проза из Ливорно,
В основном лишь порно
И насильства вся.
К нам из заграницы
Длинной вереницей
Всё идёт чужое,
Пошлое, срамное –
Не видать конца.
Выставки искусства –
Модного распутства,
Что аж сердце чувства
Гнева, злости жжёт.
И романы тоже,
От которых, боже!
Аж мороз по коже
И в жару идёт.
Пьесы из Парижа,
Драмы чуть поближе,
С Венгрии возможно,
Сказать очень сложно,
Потому так тошно,
На душе тревожно,
Что здесь всё чужое,
А своё родное
Не увидишь тут.
Ваших книжек также
Не увидишь даже,
Хоть вас прославляют,
В школах изучают,
Метром величают,
Дату отмечают
Вашего рожденья
За ваш благородный
Для людских душ труд.
.Если сказать честно:
Все сейчас газеты
И журналы также,
И тетради, книги
Школьные, любые,
.Всю литературу
И искусство тоже
Схапали буржуи,
.В общем, богачи.
И во всех газетах
И в журналах модных,
В фильмах-сериалах,
И на всех каналах
В основном рекламы,
Мужики и дамы,
Как Адам и Ева
Рядышком у древа,
За большие деньги
Там размещены.
Так что, милый Пушкин,
Твоему собрату
По перу, конечно,
Трудно всё ж без блату,
Помощи богатых
И людей своих,
Без номенклатуры
Влезть в литературу
И, как говориться,
Без мохнатой лапы
И чиновной шляпы,
Одному пробиться
И там утвердиться
На какой-то миг.
Да и вам бы трудно,
Александр Сергеич,
Было б в наше время
Одолеть большое
Знающее племя
Критиков, и быстро
Издать свои пьесы,
Повести стихи.
Потому как нынче,
Вашего собрата
По перу, поверьте,
Или же проверьте,
Развелося много,
Ну, хоть пруд пруди.
Если б все их пьесы,
Повести, рассказы
И стихи, поэмы
Начать издавать,
Памятники ставить
И дома-музеи
Всем им создавать,
То тогда не хватит
Ни чернил, бумаги,
Бронзы и гранита
И больших красивых
Для жилья домов;
Ни престижных премий,
Орденов, медалей,
Званий и из лавра
Золотых венков.
Так же пришлось вам бы,
Как и нам сегодня
Обивать пороги
Всех издательств многих
И журналов строгих,,
Больших популярных
И непопулярных
Маленьких газет,
Не смотря на то, что
Дворянин вы знатный
И собою статный
Внешностью природной,
С кровью благородной
На весь мир поэт.
Ну, пожалуй, хватит
Мне гутарить с вами,
Александр Сергеич
Пушкин дорогой.
Солнце припекает,
Жара изнуряет,
Надо гнать корову,
Коз на водопой.
И ещё добавлю
Строк двенадцать только:
Когда тот, что пишет
Эти строки в поле,
Мир покинет бренный,
Попадёт в Аид,
Александр Сергеич,
Помните и знайте
Будет рад там встречи
С вами и сердечно
Пожать вашу руку
Вальдемар Садык..
***
================
Одесса город рядом с морем,
С каштанами, привозом, с Ришелье,
Одесса не Москва, и мы не спорим,
Что здесь нет ни царя, ни князя на коне.
Зато в Одессе на морском бульваре
Со всей земли гуляют, люди не боясь,
И на привозе, на большом базаре,
Торгуют всем, нисколько не таясь.
На Дерибассовской кафе и рестораны
Зовут прохожих с размахом погулять,
А рядом с ними местные путаны
Себя вам за валюту станут предлагать.
Здесь продают наркотики и джинсы,
Турецкий чай и сигареты «Mallboro»,
А вместо сыра вручить вам могут брынзы,
Предложат ржавый лёд, как вроде эскимо.
И вместо раков предложат вам устрицы,
Нальют вам браги за пиво первый сорт,
Кошачья шкура здесь проходит за куницу,
И пирожки с навозом, как китайский торт.
Здесь труболёты все одеты, будто принцы,
По меркам жителей Гвинеи Папуа,
И проститутки, как из Африки царицы
Племён лесных, раскрашивают всех себя.
И вы, пройдясь вдоль моря, по привозу,
Запас растратив золотой на чёрти что,
И огненной водички приняв дозу,
Готовы вы обнять здесь всех и всё.
Не огорчайтесь, если вас надули,
Ведь вы в Одессе, в городе смешном,
А если вас раздели и разули,
По Дерибассовской пройдитесь голышом.
И вас оденут, будто лондонского денди,
Накормят хорошо, возьмут домой билет,
И на прощание нальют стаканчик бренди,
Чтоб помнили Одессу вы так много лет.
*****
В нарядной комплексной бригады
Директор сам наряд даёт,
И говорит так задушевно,
Как соловей в лесу поёт.
Вот, если вы наряд с лихвою
Сегодня выполните все,
То каравай вам вручать под звездою,
Для вас зажжённой на копре.
Пришли под лаву. Сели в штреке,
Что «тормозки» свои поесть.
И звеньевой сказал: «Поели.
Пора уже нам в лаву лезть».
Комбайн включили, и все дружно
Наряд принялись выполнять,
Угля добыть им много нужно,
Чтоб каравай себе забрать.
Метан – коварный враг шахтёра,
И знают все они о том,
Что погубить их всех он может,
Как перекрёстным артогнём.
И вдруг искра….Метан взорвался,
Всё вокруг начало трещать,
И лава вся, где люд остался,
Посадку начала давать.
Пыль улеглась. И тихо стало,
И чтобы время не терять,
ВГСЧ из-под завала
Шахтёров стала доставать.
К стволу везли в большом вагоне
Их машинист и стволовой,
А молодого звеньевого
Несли с разбитой головой.
Начальник стал по телефону
Родных и близких извещать,
Что им теперь своих кормильцев
В живых уж больше не видать.
Заплачет горько мать-старушка,
Слезу смахнёт шахтёр-отец,
И молодичка не узнает,
Какой там мужу был конец.
Придут друзья и все родные
В последний путь их провожать,
И по три рюмки молча выпьют,
Закурят все, чтоб не стонать.
*****