О, мне ли проклинать судьбы уловки
И день, когда с собой не совладал,
Когда, ища спасенье в рокировке,
Стремительно позиции сдавал?
Иным любовь - отрада, упоенье,
Бесценный дар божественных небес.
А я разбит, как бриг после крушенья.
Мой херувим коварен, словно бес.
Сквозь сотни лет - лишь выцветшие письма
И лента, что носил он в волосах.
Стою перед непокоренной высью,
Как прежде слаб, с отчаяньем в глазах.
Меняет мир и краски, и тональность.
Июльский зной и стужа в январе.
Но неизменна чувств моих фатальность,
Как мотылек, застывший в янтаре.