Четыре ареста, ни за что- колыма:
судьба рядовая- лишенья, тюрьма.
За то, что о жизни правду писал-
жертвой "бандитов-читателей" стал
ИЗ нтернета
...............
О ПОЭТЕ И ПИСАТЕЛЕ ИЗ ИНТЕРНЕТА
(на Э.К. не обращать внимания-
не убирается)
ЮРИЙ ДОМБРОВСКИЙ
........................
УБИТ ПРИ ПОПЫТКЕ К БЕГСТВУ
Мой дорогой, с чего ты так сияешь?
Путь ложных солнц — совсем не легкий путь!
А мне уже неделю не заснуть:
Заснешь — и вновь по снегу зашагаешь,
Опять услышишь ветра сиплый вой,
Скрип сапогов по снегу, рев конвоя:
«Ложись!» — и над соседней головой
Взметнется вдруг легчайшее сквозное,
Мгновенное сиянье снеговое —
Неуловимо тонкий острый свет:
Шел человек — и человека нет!
Убийце дарят белые часы
И отпуск в две недели. Две недели
Он человек! О нем забудут псы,
Таежный сумрак, хриплые метели.
Лети к своей невесте, кавалер!
Дави фасон, показывай породу!
Ты жил в тайге, ты спирт глушил без мер,
Служил Вождю и бил врагов народа.
Тебя целуют девки горячо,
Ты первый парень — что ж тебе еще?
Так две недели протекли — и вот
Он шумно возвращается обратно.
Стреляет белок, служит, водку пьет!
Ни с чем не спорит — все ему понятно.
Но как-то утром, сонно, не спеша,
Не омрачась, не запирая двери
Берет он браунинг.
Милая душа,
Как ты сильна под рыжей шкурой зверя!
В ночной тайге кайлим мы мерзлоту,
И часовой растерянно и прямо
Глядит на неживую простоту,
На пустоту и холод этой ямы.
Ему умом еще не все обнять,
Но смерть над ним крыло уже простерла.
«Стреляй! Стреляй!» В кого ж теперь стрелять?
«Из горла кровь!» Да чье же это горло?
А что, когда положат на весы
Всех тех, кто не дожили, не допели?
В тайге ходили, черный камень ели,
И с храпом задыхались, как часы.
А что, когда положат на весы
Орлиный взор, геройские усы
И звезды на фельдмаршальской шинели?
Усы, усы, вы что-то проглядели,
Вы что-то недопоняли, усы!
И молча на меня глядит солдат,
Своей солдатской участи не рад.
И в яму он внимательно глядит,
Но яма ничего не говорит.
Она лишь усмехается и ждет
Того, кто обязательно придет.
1949
МАРИЯ РИЛЬКЕ
Выхожу один я из барака,
Светит месяц, желтый как собака,
И стоит меж фонарей и звезд
Башня белая — дежурный пост.
В небе — адмиральская минута,
И ко мне из тверди огневой
Выплывает, улыбаясь смутно,
Мой товарищ, давний спутник мой!
Он — профессор города Берлина,
Водовоз, бездарный дровосек,
Странноватый, слеповатый, длинный,
Очень мне понятный человек.
В нем таится, будто бы в копилке,
Все, что мир увидел на веку.
И читает он Марии Рильке
Инеем поросшую строку.
Поднимая палец свой зеленый,
Заскорузлый, в горе и нужде,
«Und Eone redet mit Eone»
Говорит Полярной он звезде.
Что могу товарищу ответить?
Я, делящий с ним огонь и тьму?
Мне ведь тоже светят звезды эти
Из стихов, неведомых ему.
Там, где нет ни времени предела,
Ни существований, ни смертей,
Мертвых звезд рассеянное тело,
Вот итог судьбы твоей, моей:
Светлая, широкая дорога, —
Путь, который каждому открыт.
Что ж мы ждем?
Пустыня внемлет Богу,
И звезда с звездою говорит...
* * *
Меня убить хотели эти суки,
Но я принес с рабочего двора
Два новых навостренных топора.
По всем законам лагерной науки
Пришел, врубил и сел на дровосек;
Сижу, гляжу на них веселым волком:
«Ну что, прошу! Хоть прямо, хоть проселком...»
— Домбровский, — говорят, — ты ж умный человек,
Ты здесь один, а нас тут... Посмотри же!
— Не слышу, — говорю, — пожалуйста, поближе! —
Не принимают, сволочи, игры.
Стоят поодаль, финками сверкая,
И знают: это смерть сидит в дверях сарая —
Высокая, безмолвная, худая,
Сидит и молча держит топоры!
Как вдруг отходит от толпы Чеграш,
Идет и колыхается от злобы.
«Так не отдашь топор мне? Не отдашь?!
Ну, сам возьму!» — «Возьми!» — «Возьму!..» — «Попробуй!»
Он в ноги мне кидается, и тут,
Мгновенно перескакивая через,
Я топором валю скуластый череп,
И — поминайте как его зовут!
Его столкнул, на дровосек сел снова:
«Один дошел, теперь прошу второго!»
И вот таким я возвратился в мир,
Который так причудливо раскрашен.
Гляжу на вас, на тонких женщин ваших,
На гениев в трактире, на трактир,
На молчаливое седое зло,
На мелкое добро грошовой сути,
На то, как пьют, как заседают, крутят,
И думаю: как мне не повезло!
УТИЛЬСЫРЬЕ
Он ходит, черный, юркий муравей,
Заморыш с острыми мышиными глазами;
Пойдет на рынок, станет над возами,
Посмотрит на возы, на лошадей,
Поговорит о чем-нибудь с старухой,
Возьмет арбуз и хрустнет возле уха.
В нем деловой непримиримый стиль,
Не терпящий отсрочки и увертки —
И вот летят бутылки и обертки,
И тряпки, превращенные в утиль,
Вновь обретая прежнее названье,
Но он велик, он горд своим призваньем:
Выслеживать, ловить их и опять
Вещами и мечтами возвращать!
А было время: в белый кабинет,
Где мой палач синел в истошном крике,
Он вдруг вошел, ничтожный и великий,
И мой палач ему прокаркал: «Нет!»
И он вразвалку подошел ко мне
И поглядел мышиными глазами
В мои глаза — а я был словно камень,
Но камень, накаленный на огне.
Я десять суток не смыкал глаза,
Я восемь суток проторчал на стуле,
Я мертвым был, я плавал в мутном гуле,
Не понимая больше ни аза.
Я уж не знал, где день, где ночь, где свет,
Что зло, а что добро, но помнил твердо:
«Нет, нет и нет!» Сто тысяч разных «нет»
В одну и ту же заспанную морду!
В одни и те же белые зенки
Тупого оловянного накала,
В покатый лоб, в слюнявый рот шакала,
В лиловые тугие кулаки!
И он сказал презрительно-любезно:
— Домбровский, вам приходится писать... —
Пожал плечами: «Это бесполезно!»
Осклабился: «Писатель, вашу мать!..»
О, вы меня, конечно, не забыли,
Разбойники нагана и пера,
Лакеи и ночные шофера,
Бухгалтера и короли утиля!
Линялые гадюки в нежной коже,
Убийцы женщин, стариков, детей!
Но почему ж убийцы так похожи,
Так мало отличимы от людей?
Ведь вот идет, и не бегут за ним
По улице собаки и ребята,
И здравствует он цел и невредим —
Сто раз прожженный, тысячу — проклятый.
И снова дома ждет его жена —
Красавица с высокими бровями.
И вновь ее подушки душат снами,
И ни покрышки нету ей, ни дна!
А мертвые спокойно, тихо спят,
Как «Десять лет без права переписки»...
И гадину свою сжимает гад,
Равно всем омерзительный и близкий.
А мне ни мертвых не вернуть назад,
И ни живого вычеркнуть из списков!
Алма-Ата, рынок
1959
ЧЕКИСТ
Я был знаком с берлинским палачом,
Владевшим топором и гильотиной.
Он был высокий, добродушный, длинный,
Любил детей, но выглядел сычом.
Я знал врача, он был архиерей;
Я боксом занимался с езуитом.
Жил с моряком, не видевшим морей,
А с физиком едва не стал спиритом.
Была в меня когда-то влюблена
Красавица — лишь на обертке мыла
Живут такие девушки, — она
Любовника в кровати задушила.
Но как-то в дни молчанья моего
Над озером угрюмым и скалистым
Я повстречал чекиста. Про него
Мне нечего сказать: он был чекистом.
ИЗ ВИКИПЕДИИ
.........................................
Домбровский, Юрий Осипович
Ю;рий О;сипович Домбро;вский (12 мая 1909, Москва — 29 мая 1978, там же) — русский прозаик, поэт, литературный критик советского периода.
Биография]
Рос в семье интеллигентов: отец — Иосиф Витальевич (Гдальевич) Домбровский (1873—1923), присяжный поверенный иудейского исповедания; мать — Лидия Алексеевна (урождённая Крайнева, 1883—1957), евангелически-лютеранского исповедания, учёный в области анатомии и цитологии растений, впоследствии кандидат биологических наук и доцент Московской сельскохозяйственной академии[2]. Дед его отца, уроженец Юрбурга Ковенской губернии Яков-Саул Домбровер (впоследствии Яков Савельевич Домбровский, 1794—1884), был сослан в Оёк в 1833 году как участник Польского восстания; в 1859 году он переехал в Иркутск, где занялся винокуренным производством и хлеботорговлей, приобрёл золотые прииски в Забайкальской области, построил Яковлевский винокуренный и крупчатомельничный заводы Я. С. Домбровского в Захальском (1865), стал купцом первой гильдии (1869) и одним из основателей местной еврейской общины, которую он возглавлял на протяжении двух десятилетий[3]. Его сын Гдалий Яковлевич родился уже в Иркутске (1847)[4][5]. В 1928 году (через 5 лет после смерти отца) мать Ю. О. Домбровского вышла замуж вторично — за Николая Фёдоровича Слудского, сына математика и механика Ф. А. Слудского.
Учился в бывшей хвостовской гимназии в Кривоарбатском переулке в Москве[6]. В 1932 году Юрий Осипович окончил Высшие литературные курсы («брюсовские»).
В 1933 году был арестован и выслан из Москвы в Алма-Ату. Работал археологом, искусствоведом, журналистом, занимался педагогической деятельностью. Второй арест — в 1936 году, был отпущен через несколько месяцев, успел до следующего ареста опубликовать первую часть романа «Державин». Печатался в «Казахстанской правде» и журнале «Литературный Казахстан». Третий арест — в 1939 году: срок отбывал в колымских лагерях. В 1943 году был досрочно, по инвалидности, освобождён (вернулся в Алма-Ату). Работал в театре. Читал курс лекций по В. Шекспиру. Написал книги «Обезьяна приходит за своим черепом» и «Смуглая леди».
Четвёртый арест пришёлся на 1949 год. В ночь на 30 марта писателя арестовали по уголовному делу № 417. Ключевую роль сыграли показания Ирины Стрелковой, в то время корреспондентки «Пионерской правды»[7][8]. Место заключения — Север и Озерлаг.
После освобождения (1955 год) жил в Алма-Ате, затем ему было разрешено прописаться в родной Москве. Занимался литературной работой. В 1964 году в журнале «Новый Мир» опубликован роман «Хранитель древностей».
Вершина творчества писателя — роман «Факультет ненужных вещей», начатый им в 1964 году и законченный в 1975 году. Это книга о судьбе ценностей христианско-гуманистической цивилизации в мире антихристианском и антигуманистическом — и о людях, которые взяли на себя миссию верности этим идеалам и ценностям, «ненужным вещам» для сталинского строя. Главные антигерои в романе — работники «органов», чекисты — нержавеющие шестерёнки бесчеловечного режима. В СССР роман напечатан быть не мог, но в 1978 году он был опубликован на русском языке во Франции.
Творчество Домбровского традиционно высоко оценивается в критике. Его нередко считают одним из крупнейших русских прозаиков ХХ века. Критик Евгений Ермолин, например, пишет: «Перечитав „Факультет“, я бы сказал с полной мерой ответственности: это — последний по времени создания (1975 год) великий русский роман. Треть века без Юрия Домбровского, а главный его роман не просто, как принято говорить, сохраняет непреходящую значимость. Он как-то даже вырос в своей художественной цене»[9].
За год до смерти (в 1977 г.) написан последний рассказ «Ручка, ножка, огуречик», ставший пророческим.[10] Опубликован в журнале «Новый мир» (№ 1, 1990).
Усилиями вдовы Домбровского, Клары Файзулаевны Турумовой-Домбровской (под своим именем фигурирует в романе «Хранитель древностей»), в 1990-е годы увидел свет шеститомник писателя.
Обстоятельства смерти
Весной 1978 года, вскоре после выхода на Западе романа «Факультет ненужных вещей», 68-летний Домбровский был жестоко избит группой неизвестных в фойе ресторана ЦДЛ. 29 мая 1978 года скончался в больнице от сильного внутреннего кровотечения[11][12]. Похоронен в Москве на Кузьминском кладбище (90 участок)[13].
Книги]
«Державин», биографический роман, «КИХЛ» Алма-Ата, 1939 год (в сокращении).
«Обезьяна приходит за своим черепом» — роман, «Советский писатель», Москва, 1959.
Домбровский Ю. Обезьяна приходит за своим черепом. — М.: Советский писатель, 1959. — 416 с. — 30 000 экз. (в пер.)
«Хранитель древностей» — роман, в журнале «Новый мир» в 1964 г.; отд. изд. — 1966, полн. изд. — Paris, 1978
Домбровский Ю. Хранитель древностей. — М.: Советская Россия, 1966. — 256 с. — 100 000 экз. (в пер.)
«Смуглая леди», «Советский писатель», Москва, 1969
Домбровский Ю. Смуглая леди: Три новеллы о Шекспире. — М.: Советский писатель, 1969. — 184 с. — 30 000 экз. (в пер., суперобл.)
Домбровский Ю. Факел. Рассказы. Алма-Ата: Жазушы, 1974. — 112 с. 12 000 экз.
«Факультет ненужных вещей»— роман, «ИМКА-Пресс», Paris, 1978; в СССР — в журнале «Новый мир» в 1988 г.; отд. изд. — Москва — Алма-Ата — Хабаровск, 1989—1990.
Домбровский Ю. Факультет ненужных вещей. — М.: Художественная литература, 1989. — 512 с. — 500 000 экз. — ISBN 5-280-00907-5. (обл.)
Домбровский Ю. Факультет ненужных вещей. — М.: Советский писатель, 1989. — 720 с. — 200 000 экз. — ISBN 5-265-01092-0. (в пер.)
Домбровский Ю. Факультет ненужных вещей. — Алма-Ата: Жазушы, 1990. — 640 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-605-00820-X. (в пер.)
Домбровский Ю. Факультет ненужных вещей. — Хабаровск: Кн. изд-во, 1990. — 528 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-7663-1067-7. (в пер.)
«Рождение мыши», первая книжная публикация в издательстве «ПРОЗАиК», 2010
Домбровский Ю. Рождение мыши: Роман в повестях и рассказах / Предисловие Дмитрия Быкова. — М.: ПРОЗАиК, 2010. — 512 с. — 3 000 экз. — ISBN 978-5-91631-096-2.
Из книг, вышедших после смерти[править | править вики-текст]
Домбровский Ю. Собрание сочинений в шести томах. М., «Терра», 1992—1993 гг., 25 000 экз.
Домбровский Ю. Меня убить хотели эти суки / Вступительная статья и составление К. Ф. Турумовой (Домбровской). Московское историко-литературное общество «Возвращение». — М.: Возвращение, 1997. — 200 с. — 7 000 экз. — ISBN 5-7157-0061-2. (в пер.)
Домбровский Ю. Гонцы / Составитель К. Ф. Турумова-Домбровская; Ред. Э. Мороз. — М.: МИК, 2005. — 312, [32] с. — 3 000 экз. — ISBN 5-87902-077-0. (в пер.)