Я не могу, мне очень-очень плохо.
Я между небом, громом и землей
И в треске грома - отзвук битых стекол,
Забитых ставней у пустых окон.
Ты свет и тьма, меня лаская светом,
Теперь огородился только тьмой.
И для тебя, за благодарность эту,
Несу отдать дареную любовь.
Нас унесло в порыв воды и неба,
Спасая и гребя одним веслом,
Мы раздвигали призрачное небо
Тебя ж сдержали ставни у окон.
Печальный «Бог» в коварной мышеловке,
Твоих лучей коснулась в сердце тьма.
Себя простив и сделав себе больно,
Тебя спасая, я спасу себя!
И день был дан. И мы соединились.
Сквозь брод я шла, где послан ил тобой.
И двери сердца наглухо закрылись,
Ты не узнал «такой» - свою любовь!
Ты как и все - такая же глухая!
Ну почему не слышишь ты меня?
В твоих глазах я, в омут утопаю,
Но ты же - что холодная стена!
Мне говорил он - да, я это знала.
Но что могла - когда он говорил!
Любовь невинная у ног его страдала,
Похожая на сжатие светил !
Ну что ж, пошли ... Ты злой - но ты хороший.
Так не бывает, но со мною так.
И мы пошли, брести по бездорожью,
Со мною Бог и рядом я - башмак.
Но как же так? Зовешь, - я за порогом.
Иду к тебе - сбегая от тебя!
В объятьях жарких, будто недотрога,
Пылаю для тебя, любовь храня!
И вновь ждала, ждала я, как овчарка,
Так преданно смотрящая в глаза.
В которых отражалась, слишком жалкой,
Твоя любовь - винящая меня!
Вина душила, ты мне лег на душу.
В той мышеловке тесной для меня.
Прорвалось сердце верное наружу.
Себе сказав, как я люблю тебя!
О Рай, еще никем, никем не спетый!
О, Зов - опять к тебе иду...
И ощутив себя, озябшею Планетой.
Зашла согрется, в мышеловку ту.
Она совсем, совсем мне не знакома...
Она, наверное, такая же, как все?
И улыбалась я тобой искома,
С цветком сирени, с Богом при дожде.
В тех струях неба, вновь соединились,
И снова встретились два сжатия светил.
И ощутила я себя богиней,
Искрою в небе, ставни отворив