Отца моей супруги, я как-то легко и сразу стал называть «Папа». Он очень открытый, располагающий к себе человек. Высокий, страшненький, но с изумительной улыбкой! Такое «симпатишное» чудовище. Лицо открытое, большое, скуластое, монголоидного типа, глаза маленькие, зрачки чёрные, взгляд умный и добрый, излучающий какое-то внутреннее спокойствие. Интеллигент до мозга костей. Один в один - Батырхан Шукенов!
Стесняясь собственного роста, он сутулился. По роду своей деятельности журналиста и писателя на работу ходил в костюмах и галстуках. А когда надевал шляпу и длинный светлый плащ, то становился похож на Гаррисона Форда! Дома, в длинном махровом халате, становился для внучек (к сожалению, внуки стали рождаться после его смерти) огромной, мягкой и тёплой горой. Он сидел, как скала, в кресле, а внучки то и дело, слетая с него, попадали прямо в его длинные руки-краны. И эта возня могла продолжаться часами, он рассказывал сказки, детские стишки, так увлечённо, с таким выражением и в лицах, меняя тембр голоса, что любой проходящий мимо, останавливался и с удовольствием слушал. А иногда, сгребал внучек в охапку и долго пел, одну и ту же строчку про какую-то качающуюся палубу, и мерно, в такт, покачивал дорогую для сердца, засыпающую ношу. В его глуховатом голосе слышался плеск холодных волн, бьющихся ранним суровым утром о борт военного корабля, стоящего на рейде, где-то в японском море!.. Это потом, через много лет после его смерти я услышал по радио эту песню! И каково же было моё изумление, когда звонкий мужской голос спел: - «Мы по палубе бегали, целовались с тобой»! И тогда это меня возмутило и ошарашило: - «Постойте, но где же грозный линкор с мужественными морскими волками?».
Впервые, я его увидел после очередного свидания с моей невестой (но в тот момент об этом, я ещё не знал), которое затянулось далеко за полночь. Мы наткнулись на него возле подъезда дома! Что-то большое и чёрное молниеносно выскочило из темноты на фонарный свет. Я так же резко сделал шаг навстречу и протянул руку в приветственном жесте. Громко и рублено я поздоровался и скороговоркой, с извинениями, выпалил, что мы задержались на вечеринке у моих друзей. Затем, так же резко, высвободив руку из жестких объятий, и пожелав спокойной ночи, быстро ретировался! Так как я был первый зять, мне досталось меньше всех, а вот остальным троим, повезло меньше, особенно досталось последнему! Его гнали костылем с четвертого этажа, по всем пролетам и перилам лестницы. Потому что последний ребёнок, а точнее четвёртая дочь, была самой любимой и мало того родилась 23 февраля (напоминаю - в СССР в этот день отмечали День Советской Армии и Военно-Морского Флота).
Время шло, весёлые шумные ВУЗовские годы давно закончились. Романтическо-трудовые будни и молодая кровь, быстро закипавшая вместе с тестостероном не оставляли времени для нормального общения с родителями. Я приходил домой, когда все УЖЕ спали, а уходил, когда все ЕЩЁ спали. И вот как-то глубокой ночью я нарвался на засаду. Родители сидели в зале на диване под тусклым светом бра (в те времена телевещание после двенадцати уже не работало). И когда я попытался прошмыгнуть в свою комнату, свет люстры ярко ударил в глаза! Голос Отца резко остановил меня. Вопрос был один, но жёсткий: - «Ты когда женишься? Собачий сын!».
Буря эмоций и мыслей мгновенно пронеслись на моём лице и мозгу! Это было что-то, от краха, до крайнего возмущения! Но, что-то щёлкнуло, протрещало, перевернулось, и язык выдал очень простой ответ: - «Скоро!». В голове, как на экране, появилась обречённая мысль: - «Зря говорят, что браки свершаются на небесах. Но может быть всё, ещё обойдется!». Вторая мысль мне понравилась больше. Отцовский голос потеплел: - «Дорогая, принеси-ка, пожалуйста, нам чаю!». После того как скатерть-самобранка развернулась, я про себя с большим удовольствием вспомнил современную народную поговорку: – «Наступила ночь, и казахи легли кушать!». С жадностью поглощая яства, я спешно рассказал про «невесту» и когда назвал фамилию, Отец удивленно переспросил, и я повторил её. «Очень хорошо! Я знаю её Папу!» - сказал Отец. «Всё! Вот теперь я влип окончательно! Назад пути уже точно НЕТ!!!» - подумал я и поперхнулся. Отец с большим увлечением долго рассказывал, как он вместе с моим будущим тестем учился в государственном университете на факультете журналистики:
- Он детдомовский. Откуда-то с юга. Хороший был парень, умный, весёлый, длинный и худой, как велосипед. Как-то в первую зиму студенчества приходит в общежитие и говорит, что собирается бросить учёбу и уехать в родные края. Сказал, что здесь очень холодно, и как не стыдно признаться, но одеть нечего! Его сразу же потащили в столовую, а на следующий день весь курс собрал деньги, и купили ему всю зимнюю одежду, от ботинок до шапки! Университет он закончил с отличием! Кстати, у него есть очень хорошая книжка про детдом, кажется «Пожар» называется. Что-то давно я не видел тебя читающим. Возьми книжку и прочитай её, она у нас есть в моей библиотеке. Тебе без разницы, зато ему будет приятно! Олух царя небесного!
Прошло почти двадцать лет со дня его смерти, Боже мой, как быстро летит время! Кажется, только вчера я женился, а внуку уже пять лет! Помню на нашей свадьбе, когда Тесть произносил тост, так расчувствовался, что даже всплакнул, чем привёл абсолютно всех гостей в полное умиление и трепет! Это теперь…, как я его понимаю, сам выдавал старшую дочь замуж. Воспоминания о нем остались светлые и тёплые. Он и в самом деле был похож на Батырхана Шукенова своей интеллигентностью и необычным типажом лица. На Гаррисона Форда, своей представительностью. На Вячеслава Тихонова в роли Штирлица, своим спокойствием и умом. Ну и, конечно же, на Юрия Никулина, в роли Горбункова Семёна Семёновича, своей обаятельной простотой и неуклюжестью…