Страница эта черна, как неизбывное чёрное горе. Умер Сергей Феденков…
Так уж сложилось, что все мои любимые поэты носят имя Сергей, это замечательное имя – Сергей Есенин, Сергей Бехтеев и Сергей Феденков – хорошие, русские, сросшиеся с сердцем имена.
Мы познакомились в 2007 году на Царских днях. Перед тем, как идти в Крестный ход в Ганину Яму, нас собрали в конференцзале при Храме. У входа в тот день продавали диски с песнями Феденкова. Сказали, что песни этого барда можно послушать прямо сейчас. Я про него до того ничего не слышала, но диск купила.
Невысокий, с солнечным, лучащимся добротой лицом, он чем-то напоминал Алёшу Карамазова, а чем-то – может быть причёской, а может оголённостью души в огромных глазах – он был похож на Павла Первого в свои лучшие минуты.
Он запел, и зал замер. Я не специалист, чтобы судить о вокальных и музыкальных качествах его песен, но слова проникали в самую душу. Начал он с этой песни, кою привожу здесь я полностью:
Мы с вами, господин полковник!
Век плена досчитал до ста.
Как розы, красные оковы
Спадают под ноги Христа.
Мы с вами, господин полковник,
Забытой правды пробил час.
Благословите нас на подвиг,
За вашу кровь простите нас.
Мы с вами, господин полковник,
Ваш сын ведет нас на парад,
Наследник благородной крови,
Прекрасный маленький солдат.
Идет парад в первопрестольной!
Как струны, руки вдоль бедра.
Проходим в звоне колокольном,
Равняя строй на купола.
За вами, господин полковник,
За честь, за правду, за престол.
Чтоб каждый повторил ваш подвиг,
За Русь распятый со Христом.
Мы встретимся, конечно, завтра,
Ну а сегодня пробил час.
Императрица Александра,
За вашу кровь простите нас.
И в платьях белых на балконе
Бросают нам цветы весны
Точь-в-точь такие, как в альбоме,
Четыре юные княжны.
Мы, от любви зардевшись, встанем,
Расправим плечи, пробил час.
Мария, Ольга, Настя, Таня,
За вашу кровь простите нас.
Марш, марш, на подвиг новым строем!
Никто не повернет назад.
Воскресший в звании героя,
Веди нас, маленький солдат.
Он завладел моим вниманием с первых аккордов, и целый час я не заме-чала ничего вокруг себя. Песни были о каждой из Царских дочерей, но особенно запомнилась о Марии:
Всех нежней была Мария, краше всех,
И шутить над ней любили сёстры все,
Звали Машу добрый, толстый наш Туту,
А Господь ей строил мостик на звезду.
У Марии были, были кровь и плоть,
Синие глаза большие, как любовь.
И нежна была Мария, и чиста,
Все, кто видел, говорили: Красота.
Но, увы, на свете принца не нашлось,
Не пришлось душе влюбиться, не пришлось.
Если нет любви на свете, значит, смерть,
Значит, ей за тех, кто предал умереть.
Но за то, что полюбила нас всерьёз,
После смерти наступило время слёз.
И за то, что нет здесь места красоте,
Светлым плачем будут песни о тебе.
Вот такие замечательные песни. Я никогда не любила Николая Второго так, как люблю я Павла Первого. Но рождённый в Екатеринбурге никак не может пройти мимо этой темы. Убийство невинных девочек, больного мальчика, верных слуг Царской Семьи и док-тора Боткина – вот начало страшного пути, приведшего к ГУЛагу и Аушвицу.
Ещё у Сергея Феденкова есть замечательная песня о Бесланских событиях. События эти стали, к сожалению, забываться, но это был сценарий Юровского…
Я спрошу у земли, где невинных могилы,
У дрожащих от жалости звездных огней:
Разве люди они, если целятся в спины
И стреляют в детей, в беззащитных детей?
Все ясней на земле очертания зверя,
Черным слугам его неизвестна любовь.
Словно праздник для них чья-то боль и потеря,
Словно подвиг для них беззащитная кровь.
Смерть пришла в города, молода, как невеста,
Потому на земле больше слез, чем дождей.
Что ответят солдаты убитому детству?
Как посмотрят солдаты в глаза матерей?
И идут умирать на восток от заката,
Им иначе нельзя, если мир занемог,
За тебя, за меня, молодые ребята,
Пацаны, пацаны, с вами Бог, с вами Бог!
Не теряйте в боях человеческий образ,
Ведь любовь - наша жизнь, наши правда и соль.
Пусть осудит в веках их звериную гордость
Боль Беслана, святая недетская боль.
Дотерпеть, дострадать до победы и славы,
Нам нельзя проиграть в этой страшной войне,
Нам нельзя оставлять мир без правды и права
Жить, любить и прощать на цветущей земле.
И современные события на Украине в этих строчках. Попробуйте заменить Беслан на Донецк или Луганск, и получится, словно вчера это написано.
Я подошла к нему после концерта. Весь мой платок был в слезах, хоть выжимай, так я плачу только 11 марта. Мы познакомились. Он оказался моим ровесником, очень приветливым и общительным человеком.
- Я из Каинска, - сообщил он, - Стало быть, земляк Юровского.
Я подумала: вот нашёл чем гордиться. Но потом поняла, он не гордится этим – это его тяжелый крест, каинова печать.
- А я верхисетская, - сказала я, - Стало быть, землячка Ермакова.
Моя родина – Алапаевск Свердловской области. Все мы правнуки цареубийц – от фон дер Палена до декабристов, от народовольцев до Юровского и Ермакова. И если Пален – немец, Юровский – еврей, и от них ещё как-то можно откреститься, то Ермаков – плоть от плоти нашего русского, уральского народа, и с этим фактом не поспоришь. Может быть, то, как мы сейчас живём, расплата за тяжкий грех? Тяжела расплата, и тяжёл этот крест, только бросить нельзя… Наступило время покаяния и слёз. Альбом Сергея Феденкова так и называется «Время слёз».
Теперь я живу в Самаре, бывшем Куйбышеве. Каинск тоже когда-то носил имя Куйбышева, ведь Куйбышев – земляк Юровского (хорошо ещё, что не переименовали Каинск в Юровск) и ближайший соратник Голощёкина (хорошо, что Самару не назвали Голощёкинском). У меня есть строки:
Дотоль пока не жертвы – палачи,
Живут в названьях городов и улиц,
Юровский будет прятаться в ночи
И новой жертвы ждать, слегка сутулясь,
Где вместо Храма выстроен бордель,
Где и священник машет партбилетом,
Убийцы попадают точно в цель,
И все живут под дулом пистолета.
Про партбилет я написала, имея в виде не обязательно компартию. Юровский наших дней вполне может состоять и в партии Единая Россия, не в названии суть…
К сожалению, я живу теперь вдали от родного и любимого Екатеринбурга, в чужом мне городе, без родных и близких. Самарские поэты, во всяком случае, те, кого я знаю, безразличны к друг другу и не протянут руку помощи. На их лицах крупными буквами написа-но: НАПЛЕВАТЬ, милая Яночка, мне на все твои проблемы ГЛУБОКО И РЕШИТЕЛЬНО. И это отношение не только ко мне, не далее, как в прошлом году умер поэт Михаил Авдеев (тоже уральская фамилия), всеми забытый и заброшенный, теперь же все, кому не лень, называют себя его близкими его друзьями. Где вы, милые, раньше были? Самарские поэты озабочены лишь грязными сплетнями друг про друга, членством во всевозможных союзах и публикацией своих виршей во всех мыслимых и немыслимых сборниках. Ещё вчера он был комсомольским активистом и звал к борьбе за де-ло Ленина, сегодня он монархист, прославляет царя Николая Второ-го, получает за это деньги у Православной церкви и печатается в сборниках «Наследие». Вот такая метаморфоза… По мне, так лучше быть правнучкой Ермакова, чем самарским поэтом.
Стихи Феденкова много лет были для меня связующей нитью между мною и родным городом. Та июльская неделя, проведённая с замечательными людьми – поэтами и бардами из Каменецк-Уральска, Челябинска, Режа – запомнилась мне навсегда. Помню девочку Лену, ту, что после моего выступления со стихами в музее Бажова подарила мне перстень с нефритом. Его я по сей день храню.
Все эти годы я повторяла его стихи, как молитвы, и чувствовала – вот он, Екат, рядом. Мой Екат…
Как же я обрадовалась, найдя его имя в стихах.ру! Я немедленно оставила ему сообщение, но минуту спустя узнала, что мой адресат скончался ещё в 2015 году. Как тяжело терять таких поэтов!
Печальная судьба Поэта на Руси –
Услышанным быть только после смерти…
Лишь горькие рябины над Исетью
Прошепчут запоздалое «прости».
Покрыта смрадом нагота земли.
Как больно ей, когда в неё хоронят.
Поднимет кто-нибудь забытый лист,
Прочтёт стихи, и слёз росу уронит.
И станет на душе его светлей,
И вот уже из слёз родятся строки.
Не берегут поэты своих дней,
Все времена бывают к ним жестоки.
Они всегда не вовремя, не в срок,
Не так живут, не по заказу пишут.
Пускай поэт при жизни одинок,
Но после смерти кто-нибудь услышит…
Вот такие стихи я посвятила Сергею Феденкову. Хочется на-звать его Серёжей, как Есенина. Хочется пригласить его в Константиново, где живут мои друзья (не в Самару же, он ведь не самарский поэт). Остаётся только радоваться, что такой человек был со мной рядом и надеяться на встречу в том лучшем из миров.
А закончить я хочу цитатами из замечательных Серёжиных стихов о белой эмиграции, кои так созвучны моему настроению, по-тому что они о тоске по родному краю.
На семи ветрах,
Где печаль и страх,
Где на росстани воронье.
Там, где пыль и прах,
На семи столбах
Сердцу изгнанному жилье.
Началась страда:
Погнала беда
С горем по миру колесить
По чужим верстам,
По глухим местам...
Выноси, душа, выноси!
…..
В роще, за версту,
Васильки цветут,
Ива милая над прудом.
А в усадьбе сад:
Майский аромат,
Птичий гомон наполнил дом.
Выйдешь босиком,
Боже, как легко!
Упадешь в траву взглядом ввысь.
На родной земле
Полежать во сне...
Не проснись, душа, не проснись…
Фото С. Феденкова взяла на его страничке в стихах.ру