Утро пятницы началось без воды,
и предсмертный хрип из пустого крана,
символ нашей истинной высоты,
мыть приказал из чайника и стакана
голову и что еще надо мыть по утрам,
зубы чистить, и упаси тебя боже
сходить по большому, потому что там,
где должна быть вода, чтоб сливать, пусто тоже.
Но это даже не трогает, потому
что мало теперь, что по утрам заботит,
и неизвестно, надо думать, даже самому
черту, когда вода пойдет. И выходит
что это то, что сидит на плечах,
тяжелея, несет чувствам взамен усталость.
Приоткрывши рот, забываешь, с чего ты хотел начать,
что было кажется более важным, чем что осталось,
если вообще осталось. Но на лице следы
как загар тогда, но только сейчас под глазами,
напоминают все же тот океан воды
и то, что в происходящем мы виноваты сами.
Из окна вид на небо, и на одиннадцать километров вверх,
хоть это кажется глупо, безумно и странно,
гул раздается, отраженный от всех
глубин Атлантического океана.