(комментарий к стиху «Грозовое лето»…)
ваш автор попытается пояснить: откуда всё взялось и… как оно связалось, - а взялось оно, это «грозовое…» под влиянием …красной «книжицы» - Поэты серебряного века на «рубеже веков», или буквально: «Русская поэзия начала ХХ века (дооктябрьский период)», ну а как оно связалось - судить вам, мои читатели))
***
Красная книжка.
(у неё действительно обложка Кумачёвого цвета!)
…Ах, политика узка …и притом опасна.
Ах, партийность так резка и притом пристрастна.
Разорваны, по листику, программки и брошюры:
то в ханжество, то в мистику… <свои мы> прячем шкуры.
Славься чистое искусство (с грязным салом половым…)!
В нём лишь черпать мысль и чувство нам (ни мёртвым, ни живым…).
Вечная память прекрасным и звучным словам!
Вечная память <героям> их… искренним позам!
Страшно дрожать <вам > по беспартийным углам
крылья спалившим «стрекозам»…
Ведьмы, буки, «чёрные сотни»,
«звёздная» палата», «чёрный кабинет»…
Всё проворней и всё охотней
лезем в чужие подворотни: Влез. Молчок. И нет, как нет.
Отбой, отбой, в момент любой, под стол гурьбой.
В момент… «индифферент»: семья, горшки, дела, грешки
- само собой. Отбой <во всём >, отбой, отбой!
«Отречёмся от «старого» мира…» и полезем гуськом под кровать.
Нам уставшим от шумного пира, <надо б тихо силёнки набрать>…
С.Чёрный.
***
Воздух к вечеру прозрачен. Ветер тише. Пыли нет.
Старый дом тревожно мрачен. В старом доме поздний свет…
Завтра также как сегодня, а сегодня - как всегда.
Что же, станет посвободней?.. Если станет - так когда?!
Было время - миновало… и травою поросло.
Старый дом глядит устало. Птица бьётся о стекло.
Странно-чуткою дремотой всё охвачено вокруг.
На деревне ждут чего-то, что-то ярко вспыхнет вдруг…
Где-то тень летучей мыши промелькнула, замерла.
В старом парке стало тише, всюду трепет, всюду мгла.
В старом доме бродит кто-то. Окна мёртвы. Свет погас.
На деревне… ждут чего-то?.. Ждут, когда свершится час!
Ждут, когда прольются росы, звонких песен не поют.
На деревне - ТОЧАТ КОСЫ… Эй, вставай, Крещёный люд!!!
Е.Тарасов.
***
…Показался с поворота всадник огнеликий, -
конь летел стремительно и стал, - <пламя> в глазах.
В воздухе ещё дрожали - отголоски, крики,
но мгновенье было - трепет, взоры были - страх!
Был у всадника в руках развитый длинный свиток,
огненные буквы возвещали имя: Смерть…
- полосами яркими, как пряжей тонких ниток,
в высоте над улицею. Вдруг <разверзлась> твердь…
…Только женщина, пришедшая сюда для сбыта
красоты своей, - в восторге бросилась к коню,
плача целовала лошадиные копыта,
руки простирала к <пламенеющему> дню.
Да ещё безумный, убежавший из больницы,
выскочил, растерзанный, пронзительно крича:
«Люди! Вы ль не узнаёте Божией десницы!
Сгибнет четверть вас - от мора, глада и меча!»…
<Но> никто не смог ответить, в буре многошумной,
было ль то виденье свыше, или сон пустой, -
только женщина из «зал веселья», да безумный
всё стремили руки за исчезнувшей мечтой…
= = =
Мне стыдно ваших поздравлений, мне страшно ваших <пошлых> слов!
Довольно было унижений: пред ликом будущих веков…
Довольство ваше - радость стада, нашедшего клочок травы.
Быть сытым, - больше вам не надо, есть жвачка - и блаженны вы!
<Мне> ненавистны полумеры: не море, а глухой канал,
не молния, а полдень серый, не Агора, а общий зал…
На этих всех, довольных малым, Вы - дети пламенного дня,
восстаньте Смерчем, смертным Шквалом, крушите жизнь - и с ней меня!..
В.Брюсов.
***
Рыдай, буревая стихия, в столбах громового Огня!
Россия, Россия. Россия, - безумствуй, сжигая меня!
В твои роковые разрухи, в глухие твои глубинЫ, -
струят крылорукие духи свои Светозарные сны…
Сухие пустыни позора, моря неизливные… слёз -
лучом безглагольного взора, согреет сошедший Христос.
И ты, огневая Стихия, безумствуй, сжигая меня…
Россия, Россия, Россия - Мессия грядущего дня!
А.Белый.
<…> - авторская (А.Р.) интерперетация… (да извинят меня… классики)
A propos (люблю я это слово кстати… и некстати) - большинство корсарских флагов были красного цвета… Ну, ладно, ладно… (согласен), как говорил старый пират Морган: «Fifty - fifty!».))
(колл. авт. из илл. - нет.)