Я помню старого настройщика роялей.
В затасканном, потёртом пиджаке.
Без грамот, без наград и без регалий,
Лишь с камертоном в маленькой руке.
Мне, как мальчишке, стало интересно,
Зачем стучать по собственной кости.
И я спросил, а он ответил честно:
"Звучит намного дольше, ты прости".
Я обратил своё внимание на то,
Что он почти не ощущает боли.
За много лет, стуча, как долотом
Образовались костные мозоли.
"А если постучать по батарее,
По дереву, не будет синяков".
Он мне сказал: "Когда поднатореешь,
Тогда поймёшь всё без обиняков".
Однажды позвонили мне домой.
Я подошёл, входную дверь открыл.
И встретился глазами со вдовой,
Без слёз стоявшей из последних сил.
В руке она держала камертон.
Сказала: "Муж просил Вам передать".
А на словах, чтоб вспоминал о том,
Как приходил, и начала рыдать.
Настройщиком, конечно, я не стал.
Хотя и мог, но что-то не срослось.
А может Бог таланта мне не дал,
Или терпения, мою жалея кость.
Я постарел, с тех пор прошли года.
А камертон по-прежнему звучит.
Подстрою пианино иногда,
И нота "Соль" со мной заговорит.