Время сильней и жёстче любых богов, время больнее ранит и дольше лечит. Гляньте же, Кристоф: в золоте клетки кречет, что за свою свободу на смерть готов, -
так и с людьми.
Но что говорить с лжецом? Ваших желаний миру с лихвой хватило, вы в тупике, распятый почти на жилах, этой судьбе могли бы взглянуть в лицо: время порой сильнее любых богов,
кто вы такой, чтоб с этим устоем спорить?
Смерть, подбираясь ближе, приходит скоро - к тем, кто её не ждал и кто к ней готов, смерть тяжелее слов и сильней любви. Вы говорите, будто бы в битве проще,
проще ли тем, кто молится за вас ночью?
Проще ли тем, кто будет иль был убит?
Вы говорите, будто бы страха нет - с чем же тогда вы боретесь, расскажите? Кто никогда не пробовал вашей лжи, те
тоже никак не смогут найти ответ,
те никогда не станут идти ва-банк против судьбы, покуда есть шанс сразиться.
Кристоф, вы тоже, кажется, чья-то птица в прутьях из незаживших душевных ран. Вам в этой клетке многого не узреть, только скажите, что вам ещё осталось?
Вам ведь всегда и целого мира мало, чтобы принять, смириться и встретить смерть, чтобы оставить ложь и найти себя, чтобы вернуть другим, наконец, свободу.
Что эта битва - лужа в бескрайних водах, что эти земли - алчность, рабство, яд. Как объяснить, что длань не сильней судьбы,
что вам сказать, чтоб вы уходили с миром?
Кристоф,
оставьте.
Хватит скупой сатиры, хватит того, что зря обратится в быль, хватит смертей, никто не просил войны, вашей войны никто не просил тем паче.
Ваша любовь совсем ничего не значит.
В том, что я здесь - ни капли чужой вины.
Время убьёт когда-нибудь и меня, вам же дорога дальше и тяжелее - не умирать, сражаясь и не надеясь, и наблюдать, как люди весь мир хранят, тщетно пытаясь выжить среди резни. Помните, Кристоф, нет ни дороги в "прежде", ни голосов, ни бога и ни надежды, помните:
каждый в мире совсем один.
В этой войне кто жив, тот и победил, кто проиграл, тот, значит, и не был избран.
...если моя любовь вас ослабит, Кристоф,
значит,
вы недостойны моей любви.