В тот черный вечер осень напилась,
В который раз порвала связи с летом.
Я праздновал размолвки этой сласть,
Где снег ложился в лужицу валетом.
И сел в метро, а может даже, встал,
Такой, своего рода, лох-верзила.
И поездов грохочущая сталь
Меня куда-то в центр отвозила.
Куда-то в центр. Ноги донесли
До злачного и радостного места.
Пьянеющие девы – соль земли,
И каждая – сбежавшая невеста.
Со сцены кто-то вскрикивал стихи,
Другой влезал за ним на сцену сразу.
Я водки взял. Огни были тихи,
И уши не улавливали фразу.
Ведущий всунул зрителям листы.
"Любовь нужна нам всем", как пел Джон Леннон.
– Кто хочет стать жюри? Вот ты, и ты.
И я случайно тоже стал вдруг членом.
Ребята декламировали в зал,
Кто сухо, кто пищал, срывая "Браво!".
Один нам про шаверму рассказал.
Смешал с любовью, превратив в отраву.
Нам надо было вскидывать листок
Оценочный. И, должен повиниться,
Я в жизни справедлив, но не жесток:
Поставил всем колы и единицы.
Но ты меня толкнула в часть плеча,
Сказав: "Кто ты такой, прибавь три балла!"
Душа моя, о, как ты горяча –
Я даже посмотрю в твоё ****о!
И вечер завертелся всё пьяней.
Я дал тебе за наглость папиросу.
Ты, взяв её, ушла на время с ней.
Мой мозг прибился к твоему вопросу.
Как оказалось – всё не просто так.
Ты тоже в этот вечер выступала.
Я развалился, этакий мастак,
Смотрящий с люстры посредине бала.
Сошла потом и, косо – на меня.
А что сказать, я даже и не слушал!
Вернее, среди спирта и огня
Свой сокровенный смысл теряют уши.
И вот, почти что сразу – мы бредём,
А лёд уже по улице расстелен...
Тот миг, когда плевать, что будет днём.
Пожар – как шанс для выцветших растений.
Кафе и кофе. Щупаю шиши,
Которые остались на кармане.
Дыши мне перегаром же, дыши.
Я даже не запомнил имя, Маня!
С такси, как оказалось, в твой подъезд
Мы выползли.Ты выказала странность.
Я ляпнул: мой визит тебя не съест.
Ступени. Лифт. Проходов многогранность.
В квартире горы хлама и тряпья,
Обертки от таблеток и таблетки.
И я уже не то чтоб даже пьян:
Я рад уже сбежать из этой клетки.
Как оказалось, давняя болезнь,
И психбольница чаще, а не реже.
Как оказалось: "Ты ко мне не лезь,
Иначе я обоих нас зарежу".
И просто спать, без слов и нежных лепт.
Уснула. Я собрался в темпе вальса.
Ушел в метель, поймал в ней драндулет.
Сбегая, я поэзией плевался.