а если и быть, то дышать и вдыхать,
не боясь разорвать всю клетку на клеточки,
от боли душистой в ночи затихать,
забывая о том, какие были бы наши деточки.
с мясом, с кровью вырываю трухлявое дерево;
видишь, внутри все перетерлось в пыль,
я помашу тебе как-нибудь в того берега,
где кони стоптали все нашу золотую ковыль.
и руки дрожат, и не пишется, и не движется;
на все лады говорили друг другу столько любви,
в мое тело впечатаны все наши рваные близости,
но замерли замертво в гордой реке все наши огни.