По неведомым жизни законам,
Чей мы ревностно ищем след,
Я стоял перед старым домом,
Что прожил уже много лет.
Дому этому доля - ссутулиться,
Съела стать его вереница лет.
Век назад, может быть, этой улицей
Шёл во власти вина поэт.
И во мраке воды канала
Пританцовывала луна.
Она часто к себе его звала,
Она рада ему была.
Ночь страны, где царей не осталось,
Что в краю раскровавых знамён,
Мятым рылом ему улыбалась
Скалясь зубьями битых окон.
Холод жёг его щеки и руки,
Забирая за борт пальто,
А под сердцем ворочались муки,
Распаленные всласть вином.
Что ж, душа, ты за тварь такая?
Раз проснувшись, берешься выть!
И порочная блажь никакая
Уж не сможет тебя заглушить.
Эх, луна! Ну, привет, подруга!
Может быть этой ночью, во тьме,
От кручин и души недуга
Мне укрыться в холодной воде?
Тлей, мой край, Страна негодяев,
Булькай рвотой народных масс.
Я тебя всей душой проклинаю,
Уж не помню, в который раз.
Прокричал и замолк, скукошился
И, шатаясь, поплёлся прочь,
Становиться частью нашего прошлого.
Правда вышло, что не в эту ночь.
Я стоял перед старым домом,
Что прожил уже много лет.
Может быть, был ему знакомым
Золотоволосый скандальный поэт.
август 2016