Всё больше тех, кто тенью на стекле
Прошли, не оставляя в сердце следа.
И, может быть, во вторник или среду
Однажды доверстаю книгу лет,
В которой их ничем не вспомяну –
Ни сном, ни вздохом, ни строкой крылатой –
Души потерю скроешь ли заплатой? –
Иссякло время мне над ними плакать…
И фиговым листком не скрасить тьму.
Уж лучше непонятно, никому
Мне петь, ходить к колодцу, сеять камни,
Чем трапезничать в доме, что оставлен,
И спать ложиться в стынущем дому –
Уж лучше непонятно, никому…
А спросит Пётр, скажу: «Всё знаешь сам –
Рыжел на елях август юркой белкой,
Снега мели облупленной побелкой,
Словам просторно было, а устам
Затворнически-горько… знаешь сам».