В те дальние еще года,
Когда земля была пуста
От человеческого рода,
Иначе говоря, природа
Была невинна и чиста;
Собрались звери на опушке,
Там, где сейчас стоят избушки,
И меж собою завели
Звериный спор – кто царь земли?
Галдеж и шум поднялся вскоре,
Всем захотелось царской доли,
И ровно битых два часа
Над тем смеялись небеса.
«Чем я не царь» - медведь сказал,-
«Мне от природы силы дар
Был послан Божьем повеленьем,
Дан Всемогущим разуменьем,
Да и к тому ж не слишком мал.
Ломаю сучья, сосны гну,
Любого я в дугу согну;
Для Вас защитой буду славной,
Владыкой стороны державной,
Среди холмов, среди лесов
Не сыщите себе врагов».
И выслушав медвежью речь,
О том, кому покой стеречь,
Держать дозор от супостата
И почивать на ложе злата;
Совет звериный обсудил,
И волю общу огласил:
«Всем ты хорош медведь - топтыга,
С тобой мы не боимся ига,
Тебя б мы выбрали царем,
Но есть оказия при том:
Зимой в берлоге ты лежишь
И сладки сны себе глядишь,
Сосешь мохнату лапу,
Забыв о супостату».
«Да» - молвил мишка,
«Правда есть в таких речах», -
Добавив с горечью в словах –
«Не стоит быть таким в царях.
Но кто ж тогда достоин боле
Держать во страхе и на воле
Указы царские вершить,
Порядок по лесу крепить»?
«Могу царем быть» - молвил волк,
«В самодержавье знаю тол;
Я вожаком считаюсь в стае,
О том все знают в нашем крае;
Законы волчьи всем известны,
Хотя для многих и не лестны,
Зато порядку в стае той,
Нам позавидует любой».
Опять задумался совет,
Какой волчонку дать ответ?
Достоин серый, спору нет,
Занять престол на много лет:
«Прекрасным был бы ты царем,
Когда б в характере твоем,
Свирепость волчья, жажда крови,
Не первые б играли роли,
И благородство, честь и ум,
Твоих не покидали б дум».
«У нас в роду порядки строги,
Не даром волка кормят ноги,
И благородство не в чести
Овечку ж надо увести».
От слов таких,
Совет утих.
А вместе с ним и все вокруг,
Ничто не омрачало слух.
Да, есть задуматься над чем,
Не очень-то хотелось всем,
Жестокость волчью на себе
Испробыть, покоряясь судьбе.
И эхом пронеслись в тиши
Слова лисички: «Не спеши!».
«Престол занять и править миром,
Не каждому из нас посилом,
Для этого ведь нужен ум,
Не то, чтоб у тебя, мой кум,
Совсем уж с этим было туго,
Но из собравшегося круга,
Кто может в остроте ума
Со мной тягаться? Я сама
Своею хитростью и лестью
Дивлюся, и клянуся честью,
Никто из здешнего зверья
Не сможет обхитрить меня».
На что зайчишка, усомнившись,
Ответил, со смеху скривившись:
«Тебе ли говорить о том,
Что нет хитрей в краю родном,
Хитрей тебя в лесу найдутся,
И нечего на это дуться.
Припомни, третий день назад,
Там, где бушует водопад,
Со мной тягаться ты хотела
В уме; и ведь почти что съела,
Но я, коль вру, да чтоб мне лопнуть,
Иль на болоте мне утопнуть,
Петлей двойною обежал,
Назад по следу пробежал,
Отпрыгнул в сторону, пригнулся,
Клубочком сереньким свернулся,
В траве немного полежал,
Дух перевел и убежал.
Смекалкой Бог не обделил,
Умом и прытью наградил,
И меж собою Вы друзья,
Хитрей не сыщите царя.
И по сему совет решил,
Такой царь всем нам будет мил,
И не теня резины боле,
Решенье огласили вскоре:
«Мы собралися на опушке,
Не на фуршет, не для пирушки,
А чтоб вопрос один решить,
Кому царем меж нами быть?
И посоветовшись все вместе,
Решенье приняли по чести,
Мы зайца выбрали царем
И помолилися о нем.
По повеленью царской воли,
Воздвигнем мы престол на поле,
Корону царскую и трон
Мы поднесем и наш поклон,
И пожелаем много лет,
Ему вершить без зла и бед».
В то время мимо лев бродил,
На шум звериный обратил
Свое вниманье и подкравшись
В увиденном не разобравшись
На зайца кинулся и съел
Царя оставив не у дел.
Все звери тот час разбежались,
По норам и в щеля зажались,
И после этого царей,
Не выбирают до сих дней.
Быть может, милый мой читатель,
О будущем страны мечтатель,
В обличье сказочных зверей,
Увидишь нынешних царей.
Их тяга к власти, жажда славы,
Их хамство и бесстыдны нравы,
Тебя немного рассмешат,
Но для России сущий ад
Закончится и в наше время,
Найдется тот, кто власти бремя,
Достойно сможет пронести,
И веру у людей спасти,
В способность править не лукавя,
Не воровать и цель не ставя
Россию растоптать и кинуть
Под ноги жаждущим, что сгинут
Народы праведной Москвы,
Найдутся и меж нами «Львы».