Однажды один Заяц вышел погулять по вечернему, тающему в отсветах заходящего солнца, десу. Серебрились, как утренняя река, облака, но только не внизу, а вверху. И серая шубка Зайца тоже за засеребрилась и порозовела в вечерних отблесках. И вдруг навстречу зайцу – Лиса. Её рыжая шкура оттенялась синими отблесками с другой стороны, где вечер уже наступил, «Ну всё,-подумал Заяц.- пора линять. Притворюсь, как зимой, белым снегом. Холодное и неподвижное никто не любит». И застыл на месте, и стал белеть от страха. И так сильно, что стал насквозь белым-белым, даже его кровь, язык и вечно красные глаза. И не двигался Заяц от страха, да и сугробики никогда не движутся А лиса от предвкушения ужина не могла шагу ступить, и покрылась потом вожделения, и так сильно покрылась, что стала вся мокрая, насквозь, так, что и кровь стала водянистая, и хвост, и вечно хитрые глаза. Так они и стояли, пока сзади к лисе не подошел Медведь. Обрадовался он. «Пусть сначала лиса проглотит зайца, а потом я – лису и, значит, их обоих». И так залохматился от ожидания, что его шкура, и без того лохматая и подернутая тенями надвигающейся ночи, все дохматилась и лохматилась, пока весь он не пролохматился насквозь, и мозг, и желудок, и вечно сонные, как в ночи, наступающей на них, глаза. Только маленький его, клочком, хвост не залохматился, а стал невидим во всех этих лохматках. И ждали они так долго – кто первым двинется. Но первым двинулся Туман. Он вдруг поднялся в засыпающем лесу, как занавес, открывающий ночь, белый, сырой и лохматый, и поглотил м водяную лису, и белого зайца, и лохматого медведя, потому что был мокрый, белый и лохматый. И до самого утра, утреннего белого тумана, мокрого и лохматого. Иначе черная ночь не только поглотит, но и поглотит всё. А м вечерний туман устаёт за ночь, и уходит в травы, почву, реки и озера. И здесь надо оставаться белым, и никого не бояться, мокрым, и никого не желать, и лохматым, и никого не жить. Иначе ночь проглотит все троих т всех-всех-всех с ними. И всё. Ведь всё зависит друг от друга. А с утренним туманом белое, мокрое и лохматое с ним, белым, мокрым и лохматым, поднявшимся из трав, почвы, озер и рек, можно стать облаком и взлететь ввысь, в небо, и стать облаком, и стать золотистыми под лучами утреннего солнца. Если останетесь только белыми, водянистыми и лохматыми, то и вы взлетите Но солнце всё вызолотит, высушит, пригладит. Оно - не глотающая ночь, оно улыбается не только туманам.Оно такое!