1 СЕНТЯБРЯ 1993
Сентябрь остуженным играет солнцем,
в медовых запахах косматые сады,
и молчаливым северным эстонцем
вышагивает цапля у воды.
За плеском помрачневшей влаги русла,
за шорохом густых прибрежных тайн,
ей слышится, как тягостно и грустно
идет прощанье перелетных стай.
С насиженными влагою и сушей,
что стали, как родные, за сезон.
Взлетай и ты, прощальный плач не слушай.
Ни мне и ни тебе не нужен он.
Лежит скирды душистая краюха.
Пчелиный гул с террасы унесло.
Одна сварливая хозяйственная муха
остывший воздух режет тяжело.
Скамья бревенчатая под большой осиной.
Им, бабушкам, обеим вышел срок.
Шершавой кожей чует древесина,
как волчьей поступью крадется холодок.
Промчалось лето – не успел согреться.
Всё уже между зимами просвет
тепла, любви... Вот-вот морозец перцем
надраит на щеках горячий след.
Завалит снег распахнутые елки,
закрасит помертвевшие пруды –
белее накрахмаленной наколки,
платочка носового на груди.
Окутанная тонким вьюжным плачем,
закрывшись на ночь на тугой засов,
печным блаженством оживится дача,
потрескиваньем теплых изразцов.
Домашним, осторожным в каждом звуке
медлительным трудом. А для двоих
достаточно, что есть глаза и руки.
И губ тепло, рождающее стих.
Не говори мне так светло и близко.
Давай дышать вдвоем прохладой дня.
В нем горечь трав, и синь степного василиска,
и крепкий дух парной сырого пня.
Уже сентябрь. О нет! – еще сентябрь!
Вихрастый баловень шуршит резным листом.
И день морозный нас еще не запер
в отпетый ходиками старенький наш дом.
1.09.1993