Горит душа. Сгорает в плаче.
Дышать не может. Люди прут —
Сжимают вдох. Она — калачик.
Ей ужас замыкает круг.
И чувства нет помимо боли,
И корчится одна в огне...
Отец её — Поступок — воет —
Он за углом сидит, на пне.
Пойти он должен был под вечер
Толпе и гневу поперёк.
Но было решено на вече
В дар розги дать, чтоб было впрок.
Спасла Поступок от позора
Историй памятная нить,
А то, при всём честном народе,
Готовы были расчленить.
Младая, внешним видом, дева
За жизнь его на казнь пошла,
Облитая бензином пела
И обнажилась, как всегда.
И встала в центре, улыбнувшись.
Себя отдав во власть судьбы.
Ориентиры, пошатнувшись,
Огонь молвы собой зажгли.
Горела спичка. Что Поступок
Был ей отцом — не знали то —
Он приютил, когда мир суток
Прожил десятка два всего.
И наконец вернула миру
Свой долг она, что в нём жила.
И превратилась в струны лиры,
Когда конвульсия прошла.
И тотчас быстро убежала
Подальше с глаз простых людей.
Но обронила своё жало,
Сказав: «Храните для детей».
И не известно людям семя,
В котором прячется Душа.
Хоть помнят даже в наше время,
Что дети платят за отца.
[Ижевск, 2016-2017]