Шёл пятый век, они об этом знали
и почему-то ждали век шестой,
считали будет лучше белой стае,
что всем покушать хватит с головой!
Пришла зима, и все проголодались,
пошли в леса дремучие искать
те силы, что здесь с криком просыпались
и многоумных заставляли убегать!
Но не боялись, все почти безумцы,
голодные привыкли побеждать,
а впереди лежит дорога перепутства,
но и она для них сейчас, как благодать!
Летит лавина, кто-то не успеет,
а кто-то добежит, но упадёт,
а за горой дорога зеленеет,
но и по ней уже кто-то идёт.
Перед тропою мало их осталось,
вокруг были ухожены поля,
на них пшеница на глазах рождалась,
а вдоль полей шумели тополя.
И чистый люд смотрел в них с удивленьем
заглядывал в голодные клыки.
Не встретили их соловьиным пеньем,
не подали заботливой руки.
Лишь собрались и в дали уходили,
и стая даже не смотрела в след!
Здесь место, что все люди полюбили,
а стае это место лишь обед.
И год за годом здесь они тужили,
а на дворе шестой трясётся век.
Всё плодородье почвы потушили,
и в них совсем зачахнул человек!
Шёл век шестой, и стала больше стая,
а от пшеницы лишь остался лёд,
в пыли была водица ключевая,
и вдалеке лишь виден птиц полёт.
Зима пришла, и снова убегают,
туда, откуда все они пришли,
а там уже земля, словно грудная,
будто её сегодня принесли.
Там снова люд и вновь до блеска чистый,
и с обречением вкушают их шаги.
Не молвит ничего даже речистый,
он лишь посмотрит сухо в сапоги.
Вожак взгрустнул и хрипло крикнул стае,
чтоб мимо проходили, дальше шли.
Он понял, почему так одичалы,
и почему мир рвали на куски.
Они ушли, и стала жизнь дорогой,
ведь белой стае не страшна вся пыль.
Судьба их не тюльпан, не недотрога,
их жизнь не бомба, но они - фитиль.
02.09.2016