Поцарствует август и кажется век миновал.
Так ныне и присно. Терпения требуют боги.
На край тридевятый венчался бы князь босоногий,
Когда не убило залетной стрелой наповал.
В сражении тысяч, мечтавших о волюшке-воле,
Чей прах затерялся навек на заглохнувшем поле.
Да будет им воля – веселья достанет пока.
Но грянет царь-август весь в знаках тревожных и звездах.
И сабельный звон вдруг наполнит предутренний воздух –
Эй, хватит праздновать труса, сходиться пора!
В сражении тысяч, невиданной жаждавших славы,
Чей с миром покоится прах в глиноземной оправе.
Да будет им слава – раз высшая мнится в том цель,
Что кровью отмерена общей и общей судьбою.
Едва не убитой навеки бомбардой глухою
У еле на карте означенных диких земель.
В сражении тысяч, желавших отличий и званий,
Чей прах растворился в песках на чужбине бескрайней.
Да будут им званья – коль звезды сойдутся опять
И дерзко как встарь боевые воскинутся флаги.
И кто-то скомандует марш в безрассудной отваге –
Эй, к черту реляций порожних, пора наступать!
В сражении тысяч, возвышенной алчущих жизни,
Чей прах вознесется на небо, развеянный трижды.
Да будет им небо и пажитей райских сполна ...
Здесь август опять и бушуют вокруг времена.