В этом аппарате есть «вкл» и «выкл»,
черная поверхность вовсе не отражает свет,
на ощупь к нему все мы так привыкли,
что кажется, будто этого аппарата - нет.
Не слышим гул вращающейся турбины,
не ощущаем жар вырабатываемого тепла,
как он ворочает тонны тяжелой глины,
и обжигает вылепленные из глины тела.
На вечной природе вид голых людей несносен,
стекает на летний пляж их соленый пот,
но 1-го сентября он включает осень
и дети вылазят из черных пещер и нор,
сильные руки мужчин берут рюкзаки и барсетки,
женские стопы встраиваются в каблуки….
Черный, черный аппарат на кровать ко мне садится,
черный аппарат кормит меня с руки.
Говорит, делай то, что надо и будь что будет,
захотел воды - выпей Аш два О,
будь винтом моим, будь вином моим, будь как люди,
соответствуй тому и сему, а не то
ты увидишь такие ужасные фильмы,
такие кошмары в навеянном мною сне,
что оставшийся век проведешь в пантомиме
скрючившись в дурке на обоссаной простыне…
Открываю глаза. В трубах - воют волки,
за окном - бегут люди и дождевая вода
и незаметно, как книги на книжной полке,
торчат из голов антенны и провода.