Я хочу, чтобы он оказался в моем аду, замурован в чертогах, где даже я его не найду, чтобы понял, что словом своим накликал беду, и что дверь не откроется, окна не отворятся.
Поменяться местами - забыть, что он здесь поёт, разметать маховые перья, начать полёт. Я хочу наплевать на то, сколько слез прольёт, говоривший, что я не умею с собой сражаться.
Я желаю чтоб дом, где он есть, превратился в клеть. Я хочу, чтобы он танцевал на моем стекле. Чтобы стекло разрывало ноги острей меча - чтобы в этот момент я пила из стеклянных чаш.
Я хочу, чтобы он прошел через все круги, чтоб вернулся оттуда поломанным и другим. Чтобы губы молили и чаяли: помоги, чтобы помощи было ни вымолить, ни услышать.
Чтоб глаза умоляли о факеле, о луче. Только луч тот ему уж теперь не купить ничем. Что все злато, что он несет на своем плече не откупит ему дороги ровней и выше.
И стереть этот след чтобы дождь ни один не мог. Я хочу, чтобы он на коже носил клеймо. Обреченное больше малого не иметь, чтобы имя мое стояло на том клейме.
Я хочу, чтобы он оказался в моем аду, чтобы в пламени стоя он все же ходил по льду, чтобы лед обжигал, и сворачивал плоть огонь.
Чтобы ключик от ада был спрятан в мою ладонь.