Нет, увольте, не до слащавости,
Не люблю, когда тишь, да гладь,
Не согласен на ложь и малости,
Не готов покой принимать.
Пусть тревожится до неистовства
Моя ветром живая грудь,
Я струну своего басистого,
Тетивой и впредь буду тянуть.
И надрывом наотмашь сладостным
Вызов брошу на злобу дня,
Не смиренным и не разгаданным,
Пусть врасплох застанут меня.
Пусть, попросятся и покаются,
Отче милостивый открыт,
Но мои стрелки рвутся, маются
Я еще не готов, не сыт.
Сто открытий и сто возможностей,
Просветленных, свободных зим,
Лишь вперед без грехов-тревожностей,
Помни, век твой необратим.