бывает
приходишь в незнакомое жилище,
взаимоотношений домочадцев
не зная. Пузырятся фразы,
тихонько нависая на портьерах,
как пыль.
А кот, оставив лапу,
брезгливо передёргивает шёрсткой:
что, он ужо,
дождавшись незнакомца,
пометил траекторию свободы,
охаживая тёплые панели
кошачье-человеческого дома.
А ты
стоишь в дизайнерской прихожей,
как будто бы узнал о дате смерти,
узнал про дату
лично своей смерти,
не думая о ней в других жилищах,
наивно называя их «своими»,
хоть тысячи котов, портьер и судеб,
бесследно проносились пред глазами,
но не будили ощущенья склепа,
как здесь –
в чужом, и вылизанном доме,
где ты стоишь навытяжку в прихожей,
перед котом
подчёркнуто-брезгливым.