Свеча ярким пламенем ночь освещала,
За окнами ветер шумел и свистел,
И парень гитары басовые струны
Меж пальцами ловкими бережно грел.
И пел парень песню о горьком событие,
О том, как сгоняли их сотнями в ад,
Как крики о помощи там заглушали
Разрывы снарядов немецких солдат.
И тысячи женщин, невинных детишек,
Мужчин, стариков - всех под пули, в огонь.
Уж солнца не видно за дымом и сажью
И негде схватить уж родную ладонь!
И парень тот пел о прекрасной еврейке:
У ней был сынок и красавица-дочь...
На входе в Освенцим с детьми разлучили.
Мать горько рыдала в бараке всю ночь.
Кричала, молила: "Прошу, пощадите!
Я жизнь вам отдам, лишь не троньте детей!
Позвольте уйти им из гадких событий,
Чтоб жили хотя б после смерти моей!
Но мерзкий фашист, поправляя фуражку,
Лишь косо взглянув, бросил резкое Найн.
Приказано - сделал. Расстрел завтра в восемь.
Сиди лучше молча. Сказал же: отстань!"
Всю ночь, как в беспамятстве, мать просидела,
Глаза покраснели от тысяч слез.
С семье были планы, мечты и заботы,
Но новый порядок избавил от грез.
Беспомощно тихо там плакали дети,
От голода в день гибли сотни людей.
Забудем ли мы о тех страшных событиях?
Допустим ли снова так много потерь?..
И парень пел песню о том, что над нами
Уже не взрываются пули солдат,
О том, скольких жизней там стоило счастье,
И что единицы вернулись назад.
Свеча ярким пламенем ночь освещала,
И ветер гудел, вспоминая Аж-Высь,
И парень пел песню на старой гитаре
О том, чего стоила мирная жизнь.