Лишь цветет крапива да вьётся хмель, опустел мой край и заброшен сад.
Здесь калитку ветер сорвал с петель, здесь укрыл развалины виноград,
Здесь как прежде издали видят дом в лунном свете путники, проходя,
Но никто не поит гостей вином и не даст укрытия от дождя.
Замерцал лиловым и голубым дикий луг на много шагов окрест,
У дорог костры - вдоль дорог столбы, верстовые, дымные, до небес.
Как всегда, как встарь, как из года в год, светлояр приносит дожди в горсти.
А в саду моём даже нет ворот, да никто не смеет сюда войти.
Только солнце спрячется за леса, только-только светлый день за порог,
Ледяной туман укрывает сад, ни столбов в тумане том, ни дорог.
И встаю я тенью из буйных трав, а в руках моих чёрных ягод гроздь,
Коль тверды шаги да отважен нрав, так входи скорей, долгожданный гость.
Я тебе земли пропою печаль, расскажу, как плачут луга росой,
Как под ветром клонится иван-чай, как дерутся звери в глуши лесов,
Вновь и вновь ломая мечи-рога, полосуя шкуры, пугая птиц,
Бьются реки в тесные берега, рвётся небо сполохами зарниц...
Мне б не знать, не чувствовать эту боль в своих венах тысячей острых жал.
Каждой ночью я выхожу на бой, ядовитым соком смочив кинжал.
Я - крапива, острая на язык, я - калитка, сорванная с петель,
Я - больной побег проклятой лозы, опустевший дом, одичавший хмель.
Я бессильна плакать или кричать, я хочу тебя отпустить живым!
Но туман растаял в рассветный час, и ты снова видишь дорожный дым...
Только дом разрушен, в груди клинок, на запястьях кровь, виноград в горсти...
Я хотела снять эти чары, но... Видно, жить без них не смогу. Прости.