«Эй! Ты посмотри! Собака дохлая
У порога ветхого вся скрючилась.
Знать когда-то было здесь неплохо ей.
Вот и всё, несчастная, отмучилась»
_______
Этот пес считал себя бродягою,
Хотя толком и не видел света-то.
По ночам унылую затягивал,
Пока сам не встретил Человека, что
Посмотрел в глаза, погладил ласково.
Не ругался, грел ночами стылыми.
Был порою трезв, но чаще пьянствовал.
И, казалось, все-таки любил его.
Как бы ни было ему темно и холодно,
Когда даже черствым хлебом делятся,
То желудок пусть урчит от голода.
Это, право, сущая безделица.
Но в один декабрьский день все было кончено.
Дом пустой, крылечко в белом инее.
Захотелось выть от одиночества,
Громко выть и звать Его по имени.
Память у собаки не короткая.
Помнит голос, тон, произношение,
Запах рук, глаза, лицо с бородкою,
Что ни разу не одел ошейника.
В этот дом, покинутый хозяином,
Каждый день приходит он с надеждою.
Просто он не знает об отчаянии,
Просто верит: все будет по-прежнему.
День за днем ползет, а годы бешено
Катятся в сознанье перевернутом.
Вот уж кое-где видны проплешины,
Шкура сединой уже подернута.
Крыша протекла и стены сыплются,
Окон нет, повсюду запах гнилости -
Ерунда! И к этому привыкнется.
Лишь, бывает, кости ломит в сырости.
А хозяин в новом доме с крышею
Вечерами истово печальными
На руки берет кота пушистого,
Засыпая тихо под мурчание.
Уж давно пес перестал поскуливать.
И собачьи слезы где-то спрятаны,
Ведь не гоже течь по сжатым скулам им,
На полу ложась серыми пятнами.
На святой порог с привычной ревностью
Не пускает близко подошедшего.
Только это у собак зовется верностью,
У людей же – бредом сумасшедшего.
2013