Оставив своих спутников размещаться на дворе у старосты деревни, Алвена с тяжелым сердцем отправилась к местному Демортену. Дом на отшибе она заприметила уже давно, но сейчас, подойдя поближе, невольно задумалась, не ошиблась ли она часом, или...не опоздала ли...
Ветхое жилище выглядело покинутым. Брёвна стен частично прогнили и теперь, казалось, едва удерживали покосившуюся крышу. Дверь тоже завалилась на бок, хотя и продолжала достаточно плотно закрывать проём.
Решившись, Алвена поднялась на шаткое крыльцо и осторожно постучала. Ответа не последовало. Девушка постучала настойчивее и, не надеясь получить ответ, спустилась обратно. Вовремя. Дверь распахнулась на удивление легко и сильно.
Стоявший на пороге седой мужчина определённо был Демортен, судя по его одеянию. А судя по амбре, овевавшем его, словно плащ - был пьян давно и беспробудно. Старец подозрительно сощурился.
- Что-то я тебя не узнаю... Ты ведь не из деревенских, так?
- Да, я Ионтенн Алвена. Мы со спутниками держим путь из Мелвана. Я...пришла сюда поговорить с вами о Дорне - вашим бывшем ученике.
Хмель, застилавший блеклые глаза, мгновенно улетучился, и взгляд старца стал глубоким и задумчивым. Вместе с тем, друид не выглядел удивлённым.
- Я знал, что это когда-нибудь да всплывёт... Нет, не говори здесь, зайди в дом.
Дождавшись, пока девушка сядет за стол, Демортен выжидательно посмотрел на неё. Но Алвена молчала.
- Он...мёртв, - утверждение, не вопрос.
- Да...нам пришлось...убить его. Он...он стал Моркаем. Вместе с семьей разбойничал на дороге, - слова давались Алвене тяжело: - Он заманивал путников при помощи Огамов. После они их убивали... У него...была жена и дети - сын и дочь...
Демортен поднял руку, призывая к молчанию.
- Да... Кинан...Она была дочерью старосты. Он влюбился в неё без памяти... Я призывал его, просил одуматься, вспомнить о Долге, но...всё тщетно. Тогда я судил его...и изгнал... Но он был моим учеником, моим...наследником... Я разрешил ему забрать Огамы. Утром мы узнали, что Кинан тоже сбежала. Это было двадцать лет назад... Я лелеял надежду, что они лучше распорядятся своей свободой, но в душе уже знал, что однажды всё так и будет...
Поднявшись, старец сурово посмотрел на Алвену.
- Запомни одно, Ионтенн. Никогда, слышишь, никогда не влюбляйся. А если это всё-таки произойдёт, не позволяй своим чувствам быть превыше Долга. Ты видела, к чему это приводит... Демортен наделён великой силой и облечён огромной властью...но одного у него нет... У него НЕТ ПРАВА НА ЛЮБОВЬ...
***
Стылый вечер, закат за горами поник,
Он уходил. Навсегда. Хлопнув дверью.
Ты прошептал лишь два слова: "Мой ученик",
А после пил в одиночестве и до забвенья.
Он уходил с потемневшим от гнева лицом.
Ты был судьёй...и свидетелем драмы.
Любовь преступна. - И ты, Демортен, стал истцом,
Сполна спросив у того, кому отдал Огамы.
С тех пор минуло без малого двадцать годов,
Ты вновь сидел в одиночестве, глядя на свечи.
Но робкий стук прозвучал как раскатистый гром,
И в дом вошла незнакомка в тот сумрачный вечер.
На вид семнадцать, худая, большие глаза.
Кивнул на стол. - Она села у края,
И, посмотрев долгим взглядом, сумела сказать:
"Ваш ученик...Он убит...Стал Моркаем".
Ты сел напротив, налил себе кружку вина,
Она на стол положила два камня.
Ты молча выпил. Вторую, - и тоже до дна,
На искажённые глядя Огамы.
Чадили свечи, и тени плясали у стен,
И горько пахли подсохшие травы...
Ты, провожая, сказал ей одно: "Ионтенн,
Нельзя любить Демортену - нет права".