Откашлявшись инфекциями гриппа,
И проходным периодом тепла,
Погода вдруг, отхлябала, отхрипла,
На белом поле с пятнами заплат.
И для кого, такое время года,
Привычка, блажь и пища для ума,
А для меня – рождение свободы,
А для меня – сплошная кутерьма.
Приход друзей, знакомый хруст салата,
И дел гора, и горы новых строк.
И на столе, подтянутым солдатом,
Бутыль вина, закупленная впрок.
По-христиански, грешникам в отместку,
Разлив по "сто" и долгий разговор.
О новостях, о праведниках местных,
И всякий прочий холостяцкий вздор.
Под потолок взлетают кольца дыма,
Душа взлетает, и назад спешит,
И этот праздник, как рожденье Рима,
Как возрожденье тела и души.
Зеница ока яблоком созрела,
Задвинут стол, стаканчики – в буфет.
И самовар гудит пузатым телом,
И шум утих, и в окнах – жёлтый свет.
И воздух чист, и форточка хлопочет,
И Месяц сдвинул шляпу набекрень.
Под шелест звёзд, на одеяле ночи,
Беспечно спит состарившийся день.
Как мотылёк, родившийся до света,
Приемлет свет, так я приемлю сны,
Воспринял я, июнь – примету лета,
За продолженье нынешней весны.