Пусть любой телесный и душевный горб
превратится в сложенные крылья или хотя бы
в хвостатый шаперон полный сбывшимися чаяниями
Пусть на коже моего сына никогда больше
не будет красных галунов отчаяния
и голос его звучит ровно и звонко
Фиаловый город мастеровых монахов и монархов
подвешенный над курганами моих поседевших детских снов
хотел бы я прошествовать по твоим булыжникам
в длинноносых пуленах пробивающих перепонки догматов
и в шляхтецкой рогатывке с длинным черным готическим пером
Чтобы кажый шаг мой был отмечен значительностью
и воспоминанием о том что никогда не видел но знаю
что никогда не было моей жизнью но является частью меня
от Флорианского засова до Вавельского коренного
от пыльной полы школяра Фауста с ухватившимся за неё Гёте
до улыбающегося небу окуляра Коперника
от макового зернышка Чеслава до лунного «не знаю» Виславы
Но мне пришлось
бежать в суетливом поиске концов света
и обиженных потерянных звезд
среди бессмысленно поглощающих ресторанные сумерки всенародных зевак
мимо овцеядных драконов и самолюбивых орлов
мимо средневековых угловых трапеций и мариацкой коронной асимметрии
мимо деревянного многолюдия спящих алтарей
мимо цепных ржавых ножей преуспевших в отсечении рук и ушей
мимо университетских часовых кукольных хороводов
мимо зависшей в темноте над Вислой мудрой черной точке
мимо самого себя забытого пару часов назад на Скалке
под далекий едва слышимый в высокой темноте
звук тревожной трубы
резко обрываемый татарской стрелой
04.09.2016