Бег по кругу подтянет мышцы икр и лица.
Моцион без цели и без конца.
И пока не лев, но и не овца.
Кто я здесь — наездник без жеребца?
Я отличный сотрудник и хорошая мать.
Я уже почти прекратила пить,
и поэтому стала меньше писать.
Только вот иногда, как сегодня, страшно ложиться спать.
Про тебя все понятно: все по полочкам и на год вперед.
И только когда твой внутренний менеджер устает,
ты становишься человеком. Совсем ненадолго. Вот.
Любовная лодка не разобьется о быт.
Ей до него недосуг хотя бы доплыть.
Гребцы заняты чрезвычайно:
кто заботой о ближних, кто — отчаянием.
Но утлый баркас прет в ураган напролом.
Закономерно тонет — и поделом.
И опять засосала проклятая временная дыра.
Она стала практически домом. Мы в нем засиделись. Пора.
Это кризис среднего возраста, детка (фрустрация ценностей, все такое),
усугубленный, видно, еще гормональным сбоем.
В любом случае, возрастное…
Стоит зайти в аптеку, приобрести препараты.
Лучше сейчас — к психологу, чем потом — к психиатру.
Все довольно неплохо идет своим чередом.
Есть вино и кофе, гости приходят в дом.
Подросли воздыхатели. Рано обзаводиться котом.
Мы отложим эту опцию на потом.
Мальчик стал совсем взрослым,
с ним было бы здорово целоваться,
Он читает мне Бродского и вообще не привык сдаваться.
Но я знаю его сто лет,
и ему все время за двадцать.
Провожу до лифта, махну рукой.
Слишком большая редкость — ночной покой.
И опять побегу без цели и без конца.
И крепки мои икры, свежо выраженье лица.
Я не могу больше пить
и не знаю, о чем писать.
Это кризис среднего возраста, мать.
Выпей мяты. Ложись-ка спать.