Зёрна из жёсткой ладони скатились на дно грудной клетки.
Ты ещё кормишь, как будто не видя, что птица мертва.
Иглами дождь проникает под кожу, холодный и мелкий,
Ветер с реки продувает насквозь и колышет едва
Красные перья. Я прячу под куртку и птицу, и ветер.
В пепельном небе далёким окурком чуть тлеет закат,
Мир угасает, чтоб в мокрые стёкла стучать на рассвете,
Звать за порог и взрывать все мосты и дороги назад.
Я с ним пойду, согревая останки под выцветшей кожей,
Старым шарфом прикрывая сменивший улыбку оскал,
Словно Гуинплен. Мы с твоей паранойей пугающе схожи:
Обе настойчиво шепчем о том, что твой мир перестал
Быть безупречно устойчивым, точкой начал и опоры,
Он оплывает песчаной скульптурой в потоке времён,
Жизнь рассыпается, как по камням непроросшие зёрна...
Птица мертва. И дожди размывают следы двух имён -
Кровью с искусанных губ мы писали их, пачкая стены,
Может, тем самым дразня ненасытных и страшных богов.
Может быть, мёртвая птица во мне и улыбка Гуинплена -
Просто расплата за дерзкую глупость поверить в любовь.