И горько, и приятно слушать мне вблизи огня,
Что гулко, сильно бьётся, и чадит печальным дымом --
Рой из воспоминаний, что шевелится, звеня,
В далёкой дымке, что поёт и зимний вечер длинный.
И жалобы приносит старый колокол больной,
И горло его мощное по-прежнему блаженно.
Он сердце мне сожмёт, своей безмерной глубиной
Он душу верную скребёт, солдат мой совершенный.
Но та душа с изъяном -- трещин тысяча на ней.
Лёд воздуха тем пением его наполнить мне
Он не даёт -- тогда его слабеет голос хриплый,
Как раненого крик предсмертный, вмиг бессильный, сиплый,
Беспомощный лишь стон под грудой мёртвых у воды,
Стал хлипким, тихим, жалким -- он слабей своей беды.