Жила в деревне немая Фёкла.
Её прозвали Ядреня Феня.
Тоща мощами, одета блекло:
в кургузых туфлях, в пальте осеннем
зимой и летом унылым цветом.
Зато улыбка – что солнце ясно!
И незлобива ещё при этом,
и всем кивает при встрече: - Здравствуй!
Питалась редко. Молилась часто.
Кормил Господь ли её – кто знает?
Чуралась праздников и начальства,
ничтожным счастлива. Ну, чудная.
Услада бабам – есть повод сплетням:
все про неё говорят – колдовка!
А мужикам на рыбалке летней
на Феню чтой-то глядеть неловко.
И все твердили: мол, шла бы лесом,
когда просила детву полялькать.
Господь услышал. Она исчезла,
немая дурочка, малым нянька.
И все вздохнули бы облегчённо…
Но стало сразу темно и пусто.
Никто не молит за нас - учёных,
лихих да ушлых… Такое чувство,
что Б-г оставил с тех пор местечко
чертям на радость. И стало ясно:
была нам Феня молельной свечкой
пред Ликом строгим Его всечасно.
Ушла, пропала. Концов не сыщешь.
И в нас тогда пробудилась совесть,
и мы теперь привечаем нищих:
то хлебцем, то приютить под кровом…
И от себя схоронили мысли,
что вдруг они - повстречают Феню,
и груз качнётся на коромысле,
и перевесит добро – сомненья.
А всё ж её отыскать-то где бы?
Смирением Фени был рай наш соткан…
Она, поди, вознеслась на небо
и светит нимбом на тусклых фотках.
Юродство. Придурь. Христа Невеста.
Безмолвный светоч у переправы.
В душе прореха, где свято место.
Прости нам, Феня: мы всюду правы,
мы загордились неосторожно,
живем - и всуе не бдим о вечном…
Вернись, проулком пойди навстречу.
Прости неверящих. Если можно…