Наступил белоликий декабрь,
Мир готовит к январским стужам.
Не плывёт мой бумажный корабль
По застывшим от холода лужам.
В январе я опять постарею
Не душой, лишь морщинкой на лбу.
И остынут во мне все страсти,
Но не буду пенять на судьбу.
Позабуду в февральских вьюгах:
Солнца лик и его теплоту,
О коварных врагах и подругах.
Мне б сберечь лишь одно – мечту.
Я проснусь первым утром в марте,
Пару пташек увижу в саду,
И весна намекнёт мне асфальтом.
Дескать, вот я уже иду.
И начнутся дожди в апреле,
Побегут ручеёчки, журча.
Я сбегу из чужой постели
И забуду свою печаль.
Обнадёжит, спасёт и согреет
Распалившийся солнцем май.
Я скажу возрождённому миру:
«Что стоишь ты? Давай обнимай!»
Станет он откровенно зелёным
В столь любимом мною июне.
Искупаюсь я в море солёном,
Не беда, если ветер клюнет.
Ну а в знойные дни на июле,
Там прогулкам не будет конца,
Я отправлю какой-нибудь Юле
Своего рифмоплёта-гонца.
Август скажет, что лето уходит,
На другие широты пора.
И в моём небосводе беззвёздном
Притаится большая дыра.
Зашуршит золотистый сентябрь,
Разбросает листву по земле,
На реке ветер спрячется рябью,
Пошалит на орлином крыле.
В октябре я закутаюсь в шарфик,
Чтобы петь без единого хрипа.
Разбросаю все мысли по полкам,
Их накопится целая кипа.
А потом разразится ноябрь,
Завернёт мир в пелёнки-снега.
Слишком туго, но, честно, я бы
Впредь не стал от него убегать…