На скамейке, у крыльца родного,
Где берёзовые листья бросят тень,
Вспомнил я, как отеческое слово,
Что мне в юности сказал он в ту же сень.
Говорил напутствием, старался.
Я беспечно головой мотал.
От того я в этой жизни потерялся,
Что отцовские наказы не слыхал.
Я считал, всё знаю и умею,
И отцу, вовеки, не понять,
По иному ветер жизни веет,
И не буду я словам его внимать.
Так с отчаянием и молодецким рвением,
Я ворвался в жизни океан.
И корабль мой на первом же крушении,
Разнесло по разным берегам.
Растерял я счастье и достаток,
Не спасал меня нечаянный прилив.
Ведь корабль, тот, что плыл когда – то,
С битым днищем дряхнет на мели.
И теперь, у берега другого,
На каком не ведомом пути,
Вспомнил я отеческое слово:
«Коль не можешь плыть, тогда лети!»