Эта встреча произошла в далеком 1988 году. Был проездом в городе, в котором жил мой однополчанин Колька. Вместе с ним служили на узле связи, в авиации. Так как погоны носили голубые и в петлицах у нас были «крылышки», то обращались друг к другу не иначе, как «летчик» или «подземный летчик», но это уже потому, что узел связи находился под землей.
Позвонил Николаю с жд. вокзала, узнал, как к нему доехать и взял «такси». Друг встретил меня возле своего дома, не дав мне расплатиться, сам оплатил мой проезд, подхватил мои вещи и потащил в квартиру. Я еле поспевал за ним.
– Умывальник здесь, переодеться можешь здесь. – почти скороговоркой проговорил Николай – А я на кухню. Будешь готов: подваливай.
Ополоснувшись по пояс, сменив рубашку на чистую, приглаживая мокрые волосы, вышел на кухню.
– Присаживайся – кивнул на табурет возле стола Колька – жена повезла дочек в деревню к родителям, вернётся только вечером, так что будем чисто по холостяцки.
На столе, в тарелке горкой была наложена квашенная капуста, лежало нарезанное тонкими ломтиками сало, огурцы, помидоры, зелёный лучок. По центру стола Николай поставил глубокую миску с отваренной картошкой.
– Разливай, я сейчас хлеб нарежу.
Свернув винтовую пробку на бутылке , разлил водку по стаканам. Потом взяв бутылку за горлышко, посмотрел на этикетку.
– «Посольская» - уважительно сказал я — где брал?
– По случаю достал. – присаживаясь за стол, ответил Колька – Но это только для начала. Для продолжения у меня свой продукт имеется. Ну, за встречу !
– За встречу!
Выпили, закусили капустой.
– Давай за наших ребят, с кем служили – разлил я по второй.
– Давай.
Вторую уже закусывали основательно. Салом, картошечкой с огурчиками. Потом пошли курить на балкон.
– Ты, Колька, молодчага. Женился, двух дочек родил. Когда успел?
– Да... это все кипучая, татарская кровь.
– Как татарская ? Ты же в армии, как я помню, белорусом был.
– Все правильно. Отец у меня белорус, а мать -татарка. Значит я - чистокровный белорус и чистокровный татарин.
– Понятно – сказал я, затягиваясь «беломориной».
– Я тебе даже больше скажу – продолжал Николай – я тут в одной газете прочитал, что русские произошли от белорусов и татар. Один ученый-генетик написал. Очень даже убедительно. Так что я еще и чистокровный русский.
– Ну если ученый-генетик написал, да еще и убедительно, то надо выпить по этому поводу.
Мы вернулись на кухню. Разлили, выпили.
– Вот я что думаю: если я русский, жена моя – украинка, то кто мои дочки? – спросил меня Колька.
– Не знаю, но, думаю, точно не армянки и не грузинки. А что по этому поводу генетик написал ?
– Да ни фига не написал Наверное в следующем номере. Слушай, а вдруг напишет, что при таком смешении кровей, они вообще являются представительницами народов Крайнего Севера ? Что тогда ?
– Да... – почесал я затылок. – Тут надо думать... Дочки твои ?
– Конечно мои. Хоть и маленькие, но видно сразу, что обе в меня.
– От твоей супруги ?
– Конечно же от моей.
– Ну и не заморачивайся. Вырастут – сами решат: кто они. Давай лучше выпьем за твоих дочек и за маму. А генетику этому надо морду набить. Так. На всякий случай. Пусть такие шарады на мышках решает.
– Вот это правильно – согласился Колька.
Выпили, похрустели капустой.
– Меня всегда мучает вопрос. – слегка заплетающимся языком произнёс Николай. – Почему, когда поднимают тост за детей, то обязательно поднимают тост и за маму ? Или за детей и родителей ? И никогда: за детей и отца.
– Наверное потому, что мама их девять месяцев вынашивала, а потом рожала.
– А перед этим ?
– Что «перед этим»? – не понял я.
– А то, что перед этим, отец целых десять минут старался и вкалывал по полной.
– Сколько ? Десять ? Ну ты даёшь.
– Ну пусть не десять. Пусть две. Но в эти две минуты он вложил всю свою любовь и все самое лучшее на что способен. Это что ? Не считается ? Не справедливо.
– Согласен. Не справедливо. Тогда давай за отцов и справедливость !
– Наливай ! – Поддержал меня друг.
В восемь часов вечера повернулся в входной двери ключ, дверь открылась и вошла супруга Николая. Первым делом прошла на кухню. Постояла, посмотрела, молча покачала головой, пошла в комнату. Зажгла свет и увидела двоих, мирно спавших на диване, утомленных борьбой за справедливость и права всех отцов на земле. Глубоко вздохнула, вернулась на кухню и начала наводить порядок.