Визит к Минотавру

      
"Почему-то никто в России не знает отчего умер Пушкин, а как очищается политура - это всякий знает!"
       В.Ерофеев
"И дым Отечества нам сладок и приятен!"
       А.С Грибоедов
      
       И настал последний день нашего пребывания на древней земле Эллады.
Мы – это четверо "русских" израильтян, приехавших на несколько дней "встряхнуться" и отдохнуть от повседневной суматохи.
      
       Уже улеглись первые "острые", как греческая фета, впечатления: от буйства сарьяновских красок осеннего Эгейского моря, от терпкого, солоноватого вкуса аппетитных греческих маслин, похожих на дымчато-сизые крупные жемчужины и традиционно-обязательной послеобеденной пьянящей, душистой "ра'ки".
       Позади осталось путешествие в "преисподнюю" – глубокую сталактито-сталагмитовую пещеру, с курящимися во чреве влажными, серными испарениями, где по преданиям Рея втайне от Крона родила самого Зевса, вскормленного в младенчестве молоком божественной козы Амалфеи и мёдом, приносимом пчёлами со склонов горы Дикон.
       С утра до вечера мы без устали колесили по острову, греясь в лучах нежаркого осеннего солнца, любуясь мягкими пастельными тонами горных ландшафтов,с пасущимися на плешивых холмах отарами чёрных косматых коз, небольшими селениями с красивыми, словно игрушечными, часовенками, опрятными двориками, ухоженными виноградниками; дышали целительной свежестью дистиллированного горного воздуха, пили лёгкое белое вино, лакомились, прожаренной до хруста, рыбой, свежеиспечённым деревенским хлебом и фирменным греческим салатом, украшенным белоснежной, рассыпчатой брынзой и сдобренным ароматным оливковым маслом.

       И вот на пятый день мы, наконец, добрались к самому сердцу Крита – столице Гераклиону, а ещё точнее – к его "желудочку" Кнососу, в предвкушении воочию лицезреть памятники архитектуры древних эллинов: чертоги легендарного и могущественного сына Зевса – царя Миноса, знаменитый Лабиринт, охранявшийся свирепым Минотавром, темницы, где некогда обречённо томились многочисленные пленники.
       У входа на территорию дворцового комплекса были припаркованы блестящие, ярко раскрашенные туристские автобусы, со всех сторон доносилась разноязыкая речь, бойко велась торговля сувенирами, прохладительными напитками и лёгкими закусками, словом – было настоящее Вавилонское столпотворение.
       Купив билеты и пройдя через турникет, мы услышали русскую речь и, быстро сориентировавшись, по старой советской привычке пристроились "на халяву" к небольшой, компактно сбитой группе российских туристов, ведомой моложавой симпатичной женщиной-гидом из Москвы.
      
       Прошло уже 15 лет с тех пор, как я покинул свою "доисторическую родину". За это время я ещё ни разу туда не приезжал и только понаслышке знал о происшедших там изменениях. Поэтому, кроме чисто утилитарного интереса, меня привлекла возможность заодно понаблюдать за моими бывшими соотечественниками, что называется – в массе, "из первых рук".

 - Господа, не отставайте, не разбредайтесь, держитесь кучно и следуте за мной – мелодично прозвучал профессионально поставленный голос экскурсовода.
      
       Группа насчитывала что-то около двадцати человек. Мужчин и женщин в ней было примерно поровну. Средний возраст "господ" составлял 40 лет.
       По всей видимости – это были представители так называемого среднего класса, олицетворявшие собой новое поколение людей постсоветской формации, молодость которых пришлась на эпоху "бурных и продолжительных аплодисментов".
       Каждый третий "господин" являлся "носителем" мобильника, каждый второй – фотоаппарата либо кинокамеры японского производства.
       В отличие от западных туристов – эдаких шустрых клон-сельдей, одетых в хлопчато-бумажные футболки и шорты, дефилировавших по территории пружинистым, "кроссовочным" шагом, "наши" напоминали гурт упитанных овец, полусонно мигрирующих по пастбищу.
       Периодически господа "просыпались" и тогда, вся орава срывалась с места и в темпе марша, начинала спешно следовать за своим "командиром". "Упакованы" господа были добротно, качественно, но несколько вычурно.
Фасон их одежды представлял собой (пользуясь терминологией классификации архитектурных стилей) типичную эклектику и разительно отличался от среднеевропейского стандарта.
       Я бы назвал это экстравагантное сочетание: "Модерном эры Партхозактивов".
Так, у одних мужчин, фирменные джинсы и кроссовки сочетались с белыми рубашками, галстуками и "номенклатурными" пиджаками; у других же наоборот – вполне "демократические" футболки соседствовали со строгими, классического покроя брюками и модельными туфлями выходного дня или новенькими, скрипучими сандалетами. Подобные комбинации были характерны и для женского убранства, в котором "blazers", полупрозрачные шифоновые блузки, мини-юбки и туфли на шпильках грубовато сопрягались с лёгкими тапочками и спортивными трико, обтягивающими рыхлые, как мартовский снег, целлюлитные дамские бёдра.


       При некоторых различиях во внешнем виде, всех "наших" объединяли общие характерные признаки – слегка помятые, припухшие, отёчные лица и типичный "канонический" запах перегара изо рта.
      
       Экскурсовод, построив подопечных в "каре", начала функционально-вдохновенно вещать:
       - Господа, мы начинаем осмотр экспозиции с наиболее хорошо сохранившегося, восточного крыла дворца, представляющего собой в плане...
      
       В этот момент от группы молча отделился полный мужчина в коричневых сандалиях, надетых на босу ногу и белой рубашке, обтягивающей, выпирающий из брюк и перекатывающийся при ходьбе из стороны в сторону, бурдючный живот. Он достал из кармана пелефон и, набрав чей-то номер, негромко заговорил:
- Алло, ну здравствуй. Я тут на Крите сейчас и никак не могу, на фуй, с ними связаться по поводу насосов. Попробуй сам решить этот вопрос через Москву.
Да пытался уже, плядь, но бесполезно, а Филонов всё время недоступен.
      
       Говорил он спокойным, будничным тоном с оттенком добродушной фамильярности, почти не повышая голоса.
       Судя по обрывку разговора, "пузан", вероятнее всего, являлся дельцом среднего пошиба, не теряющим и в отпуске времени даром.

       - Господа, – набирая мощь в голосе, певуче продолжала гид – вам представляется уникальная возможность увидеть подлинный, как утверждают некоторые историки, трон, на котором некогда восседал и вершил судьбами людей грозный правитель Крита.
       Согласно исследованиям, проведённым в лаборатории американского физика, профессора Сеймона Кварка, материал, из которого было высечено кресло, по своему химическому составу полностью идентичен кварцево-гранитным породам, залегающим в разломах гор на северной оконечности острова.
       Однако, французские этнографы, основываясь на результатах спектрального анализа проб, взятых из отдельных элементов конструкций сводчатого потолка и мозаичных плит пола во дворце, полагают, что камень, из которого был изготовлен трон, скорее всего был добыт в окрестностях Афинн и доставлен на Крит морским путём.
       Мы же, придерживаемся точки зрения крупнейшего историка-эллиниста современности, российского учёного Николая Семёновича Ярославцева, который, опираясь на работы члена-корреспондента Академии наук СССР Бориса Пиотровского, считает, что весь архитектурный декор помещений, включая трон Миноса, является, в сущности, позднейшей подделкой, появившейся вследствие осуществления многоступенчатого комплекса реставрационных работ на рубеже 19-20 веков, проведённого...
      
       В эту минуту отять настойчиво тренькает пелефон и "пузан", отойдя немного в сторону, продолжает отдавать деловые распоряжения партнёру по совместному бизнесу и вновь моё ухо выхватывает из вороха дежурных слов, доминантно выделяющуюся фразу о недоступности Филонова.
 " Интересно, кто же такой, всё таки, этот недоступно-неприступный Филонов? Гордец, себялюбец, чистоплюй, чванливый государственный чиновник? Или быть может просто, сродни, чудом уцелевшему в ледниковый период и дожившему до наших дней, мастодонту, – уникальный высокоморальный, совестливый человек, каким-то образом пересекшийся на своём пути с "пузаном"? – размышлял я. Вместе с тем, это, так часто, рефреном произносимое "брюхатым", слово диссонировало с привычными для моего уха, стандартными оборотами русской речи. Оно, как патрон иного калибра, случайно втиснутый и застрявший в туго набитой обойме, инородным телом "выпирало" из обкатанного лексикона заформализованных оборотов канцелярской речи.
       И вдруг меня осенило: " Всё элементарно! Филонов просто-напросто
"лё замИн" (недоступен - в смысле абонентской связи (ивр.)
       После этой догадки, доселе ускользавший от меня смысл слова, тут же потерял свою загадочную таинственность и лёгкий налёт шарма.

       - Господа, господа, ещё немного терпения и мы заканчиваем.
Итак, вы уже познакомились с героем Тесеем – сыном Посейдона и любимцем Афродиты; дочерью Миноса – красавицей Ариадной, страстно влюблённой в юношу Тесея и спасшей ему жизнь...

       -Да ёб твою мать, говорю же тебе русским языком – Филонов не-до-с-ту-пен! – уже горячась, снова вклинился "брюхатый".

       - Господа, – нервно взвизгнула экскурсовод, но тут же, взяв себя в руки и погасив праведный гнев, продолжила излагать материал: -Средне-годовая температура на Крите +20;С, зима здесь весьма дождливая и прохладная – самозабвенно, с лёгким театральным надрывом в голосе, вела свою арию всезнайка-гид. - Вы можете увидеть в бывших жилых помещениях остатки хорошо сохранившихся очагов с дымоходами. Греки отапливали комнаты дровами и пили разбавленное вино, согреваясь таким образом в холодные зимние ночи...

       -Зна-а-а-ем как они грелись, – перебила экскурсовода крупная, вальяжого вида, с пышной, рвущейся на свободу из бюстгальтера восьмого размера, тяжело колышущейся грудью, дама – небось нахуяривались винищем до усрачки, а потом трахались друг с другом всю ночь – веско добавила она и громко загоготала.
       Бо'льшая часть группы также по-жеребячьи заржала в унисон с дамой.
Гид, не обращая внимания на регот, как ни в чём не бывало продолжила свой рассказ, изредка бросая на быдло презрительно-брезгливые взгляды.
      
       - Убив Минотавра, герой Тесей освободил, находящихся в заточении афинских юношей и девушек, а затем, снарядив свой корабль, отправился на родину. За ним последовала, покинувшая отца, Ариадна...
       И вновь выспренно-рафинированные словесные реверансы гида активно перемежались жлобскими, матерно-пошлыми вывертами российских туристов.

       Наконец экскурсия завершилась. Уставший гид продолжала по инерции ещё что-то говорить, но уже вяло, без куража. Скопище "просвещённых господ" бойко затопало гурьбой к, ожидавшему их на стоянке, автобусу, а мы, отделившись от группы, не спеша направились к нашему "rentcarу".
      
       Ну что же, я сполна удовлетворил свои ожидания, воплотив в жизнь давние детские грезы, навеянные куновскими "Легендами и мифами древней Греции", бесплатно почерпнул массу ценной экскурсионной информации и, наконец, получил неизгладимые впечатления от кратковременного, косвенного общения с "земляками".
       Я почувствовал себя героем миниатюры Жванецкого, который, погрузив ноги в тазик с горячей водой, уютно сидит в кресле, закутавшись в плед с тарелкой борща на коленях и, блаженствуя, смотрит по телевизору передачу "Клуб путешественников".
      
       Последнее, что я услышал со стороны удалявшейся толпы экс-сограждан, – были обрывки, донесённых ветром, слов: "Господ...ёб...шу...ать...лонов...ступен..."